ты, -- снята. Германский военный атташе заявил, что вышло
недоразумение (там же, No 64, 29 апреля 1918 г. Заседание Малой
Рады от 27 апреля. Запрос о разоружении украинских солдат).
Там же, No 64, 29 апреля 1918 г. Заседание Малой Рады от
28 апреля 1918 Машинописная копия. Речи М. Г. Рафеса и
Н. В. Порша.
В "Гауптаусшуссе" рейхстага 4 мая происходили по этому поводу
горячие прения. Германский вице-канцлер Ф. фон Пайер сказал,
что продовольственные соображения были основными при реше
нии вопроса о вводе на Украину германских войск (Алексеев.
Уроки прошлого).
С некоторыми оговорками все то же самое можно сказать и о
политике на Украине Австро-Венгрии. "Мы получили от Украины
значительно меньше, чем мы надеялись", -- указывал в своих
воспоминаниях граф Чернин. Он, однако, считал, что без этого
продовольствия Австро-Венгрия вообще не была бы "в состоянии
дожить до следующего урожая. Статистически доказано, что вес
ной и летом 1918 года мы получили от Украины 42.000 вагонов.
Было бы невозможно достать эти съестные припасы из какого-ни
будь другого места" (Чернин. Брест-Литовск, с. 174).
Алексеев, Уроки прошлого.
Там же.
По свидетельству бывшего министра сельского хозяйства Украи
ны, "так как это распоряжение совпало со временем весенних
посевов, то самочинные посевы на чужих землях, во многих
случаях с осени заготовленных владельцами, приняли еще более
широкие размеры" (АИГН, 157/2, с. 1).
КМ, No 118, 23 июля 1918.
Там же, No 64, 29 апреля 1918. Заседание Малой Рады от 27
апреля. Речь премьер-министра.
Там же, речь Янько.
Там же, Заседание Малой Рады от 28 апреля.
Там же.
356
Там же.
Там же, No 118, 23 июля 1918.
Вот как на следующий день описывала происшедшее газета "Ки
евская мысль":
"Около 3.30 ч. дня к столу печати во время речи Рафеса подходит один из членов рады и сообщает, что [...] здание рады оказалось окруженным немецкими солдатами, которые никого не выпускают. Сообщение это тем же членом рады было передано и председателю М. С. Грушевскому, который спокойно продолжал вести заседание. [...] Рафес кончил уже свою речь, когда по лестнице, ведущей в залу заседания, происходившего на третьем этаже, раздался топот солдатских сапог. Дверь за столом президиума в 3 ч. 45 мин. вдруг распахнулась, в ней появился германский лейтенант с отрядом германских солдат в касках, вооруженных винтовками со штыками и револьверами [...]
-- Где здесь военный министр Жуковский? Где здесь министр
внутренних дел Ткаченко? -- стал громко называть лейтенант,
командовавший отрядом. -- Где министр Ковалевский? Где ди
ректор административно-политического департамента Гаевский?
[...]
-- Я здесь, -- отозвался только директор административно
политического департамента министерства внутренних дел
Ю. И. Гаевский.
По команде лейтенанта [...] Гаевский был арестован и выведен из зала заседания. [...] Командир отряда продолжал производить розыски гг. Ткаченко, Жуковского и Козловского [...]. Один за другим переписываются все присутствующие на заседании члены рады. Каждый зарегистрированный депутат отводится затем под конвоем в отдельную комнату, рядом с залом заседания, где вскоре очутились все члены рады [...]· У дверей выходящие подвергаются беглому наружному осмотру,-- нет ли у них оружия [...]. Затем в здании рады начался общий обыск. Все выходы рады были заняты войсками. Перед зданием рады тоже стояли немецкие войска с пулеметами и броневиком. [...] Был увезен и оказавшийся в здании рады управляющий министерством иностранных дел г. Любинский. Последний был вскоре освобожден. Здание рады опустело. Все находившиеся там лица были оттуда удалены. У дверей были поставлены немецкие патрули. [...] Вечером [...] немецкие караулы из здания рады были удалены [...]. К вечеру в доме рады возобновилась жизнь [...].
-- Что же, наконец, произошло? В чем дело? Разогнаны мы или
нет? [...]
И на этот вопрос никто ясного ответа дать не мог" (там же, No 64, 29 апреля 1918..3аеедание Малой Рады от 28 апреля 1918). 25 Алексеев. Уроки прошлого.
357
26 Не исключено, что в преддверии этого переворота и вводились на Украине германские военно-полевые суды. По крайней мере, именно такой суд судил арестованных членов правительства, формально обвинявшегося немцами в коррупции и похищении симпатизировавшего немцам финансиста А. Ю. Доброго. Суд этот широко освещался в те дни прессой и производил большое впечатление. Вот что записала в своем дневнике современница тех событий: "В середине лета слушалось дело об увозе Доброго. Следствие нарисовало неприглядную картину административного произвола. [...] Отношение [немецкого] военного прокурора Трейде поражало и возмущало сквозившим в нем презрением к подсудимым [...] Речь талантливого [германского] обвинителя пестрела брезгливыми ироническими словечками" (АИГН, 157/9).