Круто закручено

И мы пошли. А внизу, у выхода, меня опять осенило. И я тормознула у вахтера, пожилой миловидной женщины, вроде бы охранявшей это научно-коммерческое учреждение от всех напастей. Какая уж там охрана! Если кто-то захочет войти сюда без спроса, она его все равно задержать не сумеет. Разве что крик поднимет, в лучшем случае. Но все равно, вахтера иметь положено, для порядка. Хотя определенная польза от него все-таки есть: и ключи работникам выдает, а потом обратно их собирает, и почту принимает. И, наконец, у нее всегда можно узнать, кто когда ушел и кто когда пришел. А вот это меня как раз и интересовало.

— Простите, Геннадий Валентинович, я хотела бы задать несколько вопросов вахтеру.

— Конечно, задавайте, — его мысли были где-то далеко-далеко, и я не уверена, что он понял меня. Но это не имело никакого значения.

— Скажите, пожалуйста, — спросила я у миловидного стража порядка, — вчера вы здесь были или кто-нибудь другой?

— Я дежурила. До десяти вечера сидела. Сменщица позже пришла, у нее гости были, вот и пришлось мне задержаться. Так-то мы в семь часов меняемся, — страж отвечала весьма словоохотливо, и это было хорошо.

— Не помните, когда вчера ушел с работы Чернов?

Словоохотливость словоохотливостью, а начальство вахтерша почитала, так что, прежде чем ответить на мой вопрос, посмотрела на Вересова.

— Да-да, в какое время он ушел? — механически поддержало меня начальство, и вахтерша охотно распахнула шлюзы своего красноречия.

— Евгений Константинович, как всегда, ровно в шесть ушел. Остановился около меня, ключ отдал, пожелал спокойного дежурства. Он всегда, когда домой уходит, спокойного дежурства желает. Очень вежливый человек. И когда приходит на работу, всегда спрашивает, как дежурилось. Здоровьем интересуется, внуками… Однажды мазь принес мне, от радикулита очень хорошо помогает.

Меня совершенно не интересовало, насколько Чернов вежливый человек и какими проблемами из жизни вахтерши он интересуется. Но я не прерывала ее. Пусть говорит, авось скажет что-нибудь важное, нужное мне.

— А вот когда вечером приходит, это, значит, когда после работы опять забегает, никогда не разговаривает, — продолжала вахтерша. — Рукой вот так помашет, — она показала, как Чернов машет рукой, — ключ возьмет и к себе, на второй этаж.

— И часто он по вечерам приходит?

— Нет, редко. А вчера был, вчера как раз приходил…

Тут и Вересов прислушался, сообщение его заинтересовало.

— В какое время он вчера приходил?

— А после восьми, как раз по радио известия передавать кончили. Пришел, рукой помахал (она опять показала, как махал рукой Чернов), ключ забрал и к себе наверх. Только он там долго не задержался. Он, когда по вечерам приходит, никогда долго не задерживается. Минут пять, не больше. Туда и обратно. Вроде как забыл чего-то… Пришел, взял и опять ушел…

— В руках что-нибудь нес?

— Нет, ничего не нес. Как пришел с пустыми руками, так и ушел. Ключ отдал, рукой помахал и ушел. Ни слова не сказал. А что, пропало чего-нибудь? — Эх, как у нее глаза-то загорелись… — Или случилось чего?

— Нет, ничего не случилось, Людмила Сергеевна, — попытался успокоить вахтершу Вересов. — Просто мне нужен Чернов, а его нет, вот я и интересуюсь. Он ведь сегодня на работу не приходил?

— Не приходил, — подтвердила Людмила Сергеевна. — Только вчера, когда он третий раз пришел, я так и подумала: что-то случилось. Уж очень он сердитый был. Я нашего Евгения Константиновича никогда таким не видела.

— Вы хотите сказать, что Чернов вчера третий раз приходил? — кажется, на сей раз Вересов не поверил вахтерше.

— Ну да. Молча взял ключ и побежал наверх. Даже рукой не помахал. Никогда раньше не бегал, солидный все-таки человек и в возрасте. А тут побежал.

Вересов после этого ее сообщения в ступор впал — стоит, молчит и смотрит куда-то в сторону. Так что пришлось инициативу брать на себя.

— Это в какое время было?

— Да ведь как раз полдесятого, наверно, и было. Он сбежал по лестнице, ключ мне на стол бросил и за дверь. Ни слова не сказал. Я все сидела и думала, что с ним такое случилось, а тут и сменщица пришла. Так что я быстро домой собралась.

— А больше вчера никто не приходил?

— Да нет, которые остались, те работали. А из тех, кто ушел, никто больше и не приходил, окромя Чернова.

— Крон, наверное, оставался, Лаврентьева, Сидоров? — перечислила я своих подозреваемых.

— Лаврентьева как раз и оставалась. А Крон ушел. И Сидоров тоже. Как шесть часов пробило, так оба они и ушли. А Лаврентьева еще после меня оставалась.

— Спасибо, Людмила Сергеевна, полную вы ясность нам сейчас представили, — довольно вычурно высказался вышедший наконец из ступора Вересов. — Пойдемте, что ли, Татьяна Александровна?

И мы снова пошли. А уже когда садились в машину, Вересов спросил:

— Как вы догадались, Татьяна Александровна?