Крутые белые парни

Глава 10

Он остановил машину напротив закусочной. Холли сидела в проеме окна: спина неестественно выпрямлена, в позе – вызов. Темные очки придавали ей отважный вид. От его взгляда не укрылась ее бледность, несмотря на то что свет, преломляясь на стыках стекол, отбрасывал на ее лицо радужные, разноцветные блики. Одета она была не в черное. На ней была очень миленькая блузка в горошек. Веснушки на руках подчеркивали рисунок на одежде. Холли увидела его, и лицо ее сразу вспыхнуло. Она призывно помахала ему рукой. В ответ он тоже поднял руку в приветственном жесте.

Господи, наконец-то он видит ее.

Бад выбрался из машины, поправил кольт, съехавший на живот, сдвинув его по ремню на поясницу. Перкодан он принял полчаса назад, когда еще был у Степфордов, и боль немного отпустила его. Несмотря на это, передвигался он как глубокий старик, еле переставляя ноги, словно атмосферный столб давил на него с какой-то неистовой и неимоверной силой. Ему было почти пятьдесят, но чувствовал он себя так, словно ему по меньшей мере сто пятьдесят. Старый чудак, сгорбившийся от меланхолии и черных мыслей. Бад стал взбираться по лестнице, переставляя ноги с грацией старой каменной статуи, и ощутил сильную боль в икрах.

Когда он вошел, ее улыбка, казалось, осветила все заведение. Боже, так могут улыбаться только молодые женщины! Все ли молодые женщины или только вот эта, одна-единственная на белом свете? У него слегка закружилась голова. Когда он приблизился, Холли встала, взяла его за руку и поцеловала.

– Скажи-ка, Бад, кто это разукрасил тебя в цвета засушенной розы? Бедный мой мальчик.

– Ну, ты же знаешь, как подбодрить парня, правда, Холли? Я уверен, что скоро все опять будет нормально.

– Тебе больно?

– С этой болью я справляюсь очень легко: десять граммов героина каждые двадцать минут – и все в порядке.

– Ты будешь шутить, даже когда у тебя в изголовье появится дьявол с перечнем твоих грехов.

– О, повелитель, возьми мою жену, возьми мое богатство, возьми мою жизнь, но не лишай меня чувства юмора.

– Когда ваш полковник пришел ко мне, он битый час толковал о Теде, прежде чем заговорил о тебе. Это было хуже всего на свете, милый мой Бад. Я сидела, разыгрывая роль безутешной вдовы, а на самом деле мне страшно хотелось только знать, что произошло с тобой. О Бад, самым счастливым днем моей жизни стал день, когда мне сказали, что ты пошел на поправку. Мне приходилось заставлять себя плакать, хотя мне хотелось смеяться от счастья, что у тебя все в порядке.

– Холли, ты чертовски хороша.

– О Бад!

– Холли, ты не представляешь себе, как мне жаль Теда. Ни один человек не заслуживает участи так умереть. Он был неплохим парнем. Я вел себя как последний негодяй. Мне бы хотелось суметь преодолеть это в себе.

– Но ты ведь никогда не сумеешь это сделать, правда?

– Как ты держишься?

– Со мной все в порядке, особенно теперь, когда похороны позади и несчастные родители Теда уехали домой. Мне больше не надо притворяться плачущей вдовой.

– Знаешь, полицейское управление может организовать посещения врача или кого там еще, чтобы морально поддержать тебя.

– Бад, единственный человек, который может меня морально поддержать, – это ты.

– Да, я забыл о страховке. Конечно, не в деньгах счастье, но это создает некоторые удобства. Да и вообще, как у тебя с деньгами?

– Прекрасно, Бад. Того, что я получила, мне хватит на несколько лет. Кроме того, в полиции мне пообещали помочь найти работу.

– Это прекрасно.

– Бад, ты все время куда-то увиливаешь, ты не можешь переключиться?

– Не знаю.

– Бад, я не хочу больше говорить обо мне. Я хочу говорить о нас.

Бад посмотрел в окно на зеленые холмы Оклахомы. В ста метрах от закусочной находился пост на границе штатов, машины проезжали мимо полицейских. Здесь прошла вся его жизнь.

– Бад, теперь мы можем свободно распоряжаться своей судьбой. Мне очень жаль, что убили Теда, но в этом нет ни капли твоей вины. Я тоже в этом не виновата. Виноват только Ламар Пай. Теперь мы с тобой можем быть вместе. Еще одной заботой меньше. Настало время сделать это, Бад. Ты знаешь это не хуже меня.

– Холли, я… – Он понял, что выдохся и ничего не может сказать ей.

– Ты не хочешь быть со мной вместе?

– О господи, конечно хочу.

– Бад, но почему тогда ты не соглашаешься сделать это? Почему мы не можем просто взять и сделать это?

– Холли, ты же должна знать, что он очень любил тебя. То, что случилось с ним, давило ему на психику и съедало его изнутри. Он думал о тебе, а не о себе. Он и его память заслуживают того, чтобы мы повременили открывать всему свету наши отношения.

– Ты никогда особенно не заботился о том, что могут подумать другие.

– Да, может быть. Но теперь все изменилось.

– Что же именно?

– Есть еще Ламар.

– Ламар? – переспросила Холли. – Ну да, теперь еще и Ламар. Ну и какого черта ты о нем думаешь?

– Это большой непорядок, что он до сих пор на свободе, а не в тюрьме.

– Бад!