Кружева надежды и любви

— Хорошо, мисс Эмили, желаю вам удачи. — И, резко развернувшись, быстрым шагом скрылся за поворотом.

* * *

— Эмили, Эмили, — затараторила Мили, подбежав ко мне. — Леди Алианора приехала на примерку платья, тебе лучше лишний раз не попадаться ей на глаза.

— Спасибо, что предупредила, Мили, — улыбнулась я подруге благодарно.

Но мне не удалось вовремя скрыться в подсобном помещении, леди Алианора с гордым видом проследовала мимо меня в зал для примерок, обдав тёплым ароматом амбры с мистическими нотками уда и пачули, не скрывающими истинной сущности — как из дырявого суконного мешка лилась злоба и эгоизм. Ну и сестра же у Роя, но, к сожалению, родственников не выбирают.

Я тихонько занималась своими делами, когда вдруг в комнату влетела зареванная Риэтт. Всхлипывая, упала на стул и закрыла лицо руками.

— Риэтт, что случилось?

— Эта… Эта… — заикаясь, девушка пыталась рассказать, что с ней произошло. — Она ведьма! — воскликнула подруга и залилась слезами пуще прежнего. Я носилась вокруг нее, пыталась успокоить, подсовывала стакан воды.

Спустя некоторое время вошла Кэсси, ее глаза пылали яростью, лицо было красно, как алый мак, кулаки крепко сжаты. Повернувшись к подруге, я поинтересовалась:

— Что произошло?

Она зло посмотрела и прошипела сквозь зубы:

— Леди Алианора! Риэтт чуть сильнее дернула тесьму на накидке и, так как миледи стояла на помосте, та немного пошатнулась и, выдернув из моей игольницы иглу, всадила ее Риэтт в руку! Ты представляешь, какая тварь!

Я замерла не в силах что-то вымолвить. С такой жестокостью я в своей жизни еще не сталкивалась, и у меня как-то разом появилось двоякое чувство: она же родная сестра моего Роя, но с другой стороны была плачущая подруга. Такая тихая и всегда очень скромная Риэтт, которая ни за что пострадала от жестокой выходки леди, возомнившей, что все можно делать безнаказанно!

Меня разрывало на части и еще в душе появились первые крупицы сомнения… А как же все будет, если его родня узнает о наших встречах? Если все они такие же жестокие и не ставящие ни во что людей, находящихся ниже их на социальной лестнице? Я даже не думала до этого дня, что будет с нами дальше, со мной и Роем, просто купалась в волнах первой влюблённости, счастья быть рядом со ставшим уже родным человеком.

Но теперь меня как будто окатили ледяной водой из ведра, и с каплями стекла муть и пыль, проступила вся картина целиком: я и Рой. Бедная девушка, портниха, не дворянка. И лорд Рой Бингер — высокообразованный, молодой, успешный, красивый и обеспеченный аристократ. Наследник богатого рода, который можно проследить на несколько поколений в глубь веков, завидный жених — и вот тут я споткнулась…

А кто я в самом деле для него? Действительно ли он тоже в меня влюбился? Или это просто игра с его стороны? Как говорили девушки, всего лишь длинный путь в содержанки.

Нет… Я не смогу так… Если он меня бросит — сломаюсь. Похоже, это действительно любовь. Я же без него не могу жить! Что же делать? Как узнать, что он обо мне думает на самом деле?

* * *

Мы успокаивали еще долго Риэтт после ухода леди Алианоры. Слезы обиды и несправедливости — самые горькие. Отпаивали девушку ромашковым чаем и утешали как могли.

Перед уходом Дана меня выловила и прошипела:

— Эмили, вот видишь, какие они, аристократы! Не будь идиоткой. Леди Алианора — родная сестра лорда Бингера, она импульсивна и свой яд сразу выпускает наружу. А ты уверена, что виконт никаких подарочков не припрятал у себя за пазухой? Что можно ждать от него? Каких сюрпризов? Ведь они родились и росли в одних условиях.

Я не знала, что ответить на такую обвинительную тираду, потому что у меня самой появились сомнения в чистоте его помыслов и в отношении нашего совместного будущего тоже.

* * *

Сегодня мы с Роем отправились на мой первый в жизни светский раут — в филармонию, куда приехал знаменитый Бронский оркестр.

Великолепное здание концертного зала с белоснежными мраморными колоннами, ковровым покрытием малинового цвета, барельефами с позолотой, изображающими прекрасных мужчин и женщин, с росписью на стенах и потолке, представляющей собой сцены картин знаменитых художников Ранидии. Хрустальная люстра под потолком рассеивала блики тысячи огней, красный мягкий бархат кресел и тяжелых портьер как нельзя лучше отражал величие и торжественность предстоящего действа, настраивал на волшебство представления и заставлял предвкушать магию музыки и звука.

В зале собирались представители аристократии, богато одетые мужчины и женщины. Шелк, кружева, блеск парчи, вышивки золотом и серебром, сияние бриллиантов, шелест вееров и тяжелые ароматы вечернего парфюма и пудры вызывали одновременно и восхищение, и страх, боязнь не соответствовать их уровню, обеспеченности и социальному статусу.