Крылатые сандалии

– Я дома! – объявила она с порога, но в доме стояла тишина. Даже Карлито не вылетел из своей клетки. Роза переживала, но уже не знала почему. Из-за госпожи Горемыки, которую муж зовет Элисентой и чей кот Гамбито приходит к ней только во снах? Из-за Анны и ее фортепиано? Или потому, что от страха чуть не выдала полицейскому ее секрет? А потом она вспомнила Театр, сговор Афины и ее папы, который попивал там кофе. Почему? Почему? Розе хотелось кричать, но она вспомнила слова Горемыки Элли. О том, что у нас не на все есть ответы. Не для всего есть объяснения.

Роза села на свою кровать и достала красный мелок. Нарисовала на краю дороги спичечный коробок. Положила красный и взяла черный. Нарисовала черного кота, у которого один глаз был живой и бойкий, а второй закрыт повязкой, как у пирата. Роза легла и вгляделась в свои рисунки. Должно быть, одноглазому Гамбито так одиноко… Она все смотрела и смотрела на него, будто пытаясь понять, где он прячется. И тут его фигурка качнулась. Кот потянулся. Осмотрелся одним глазом. Подошел к спичечному коробку. И юркнул туда.

Сколько их утонуло в собственном супе

Если цари помещаются в спичечном коробке, то почему бы там не устроиться и одноглазому коту. Наверняка Элисента так и сказала бы. Но Роза же не совсем сумасшедшая. Она прекрасно знает, что там могут уместиться золотистая бронзовка, две божьи коровки, пять обычных мух, десять жвачек или двадцать муравьев. А вот кот – ни за что, не говоря уже о царях. Однако при всей уверенности в этом она своими глазами видела, как нарисованный одноглазый кот нырнул в коробок. Роза встала на кровать и принялась изучать рисунок.

«Необъяснимо», – подумала она и вспомнила слова Горемыки Элли. «Порой жизнь полна загадок. Не на все у нас есть ответы. Не для всего есть объяснения». В конце концов, может, так и есть. Сегодня на нее весь день сыплются загадки. Люди, жизнь, подруга Афина, папа, который пил кофе с врагом, и этот пройдоха-кот, который пропал, прежде чем Роза успела его схватить. Она представила, как разгуливает по улице Муз с Гамбито на руках. Послышалось жалобное «мяу». Роза подбежала к окну – никого. Прижалась ухом к стене и уловила гулкую вибрацию, как если бы сунула голову в барабан. Снова «мяу». Роза шагнула назад и осмотрелась – комната как комната, кругом тихо. Так-то лучше. Не хватало еще, чтобы папа застал ее с приклеившейся к стене головой. На улице раздались шаги. В окно было видно, как возвращается Арес. Он посмеивался и насвистывал, словно ничего не случилось.

«Ну-ну, папа. И ты, предатель?[19] Может, красноволосая Сумасбродка тебя заколдовала?»

Будто она не втолковывала ему, что Сумасбродка – их враг и шпионит за ними. Нечего больше с ним разговаривать. Еще пара минут – и в замке заворочается ключ. Роза ужасно злилась. Вот бы сейчас спрятаться, исчезнуть, чтобы папа ее искал, чтобы перепугался насмерть, чтобы сокрушался так же, как она. Или как Элли из-за Гамбито.

Она скорее вернулась к своей кровати. Этот коробок слишком мал для нее. Роза взяла красный мелок и решительно нарисовала вокруг него коробок побольше и прыгнула туда, как только скрипнула дверь. Кажется, папа что-то крикнул, а может, ей просто почудилось. Неважно. Теперь ни один голос этого мира ее не остановит. «Бух!» – раздалось за спиной, и Роза провалилась во тьму. То ли это входная дверь захлопнулась, то ли крышка спичечного коробка – наплевать. Роза вытянула руки: темнота была густой, непроницаемой.

– Новенькая, – произнес кто-то совсем рядом.

– Кто это? Мне ничего не видно.

– Дак конечно не видно, ты же из света вошла во тьму.

– Ты Гамбито?

– Капитан Гамбито, я бы попросил.

– Ты видишь?

– А как ты думаешь, почему у меня один глаз закрыт?

– Потому что ты одноглазый?

– И что, по-твоему, все пираты одноглазые?

– Не все, но большинство.

– Ладно, слушай-ка сюда. Большинство пиратов не одноглазые, а мудрые. Они закрывают один глаз, чтобы он побыл в темноте. Когда переходишь из света во мрак, зрение не сразу к этому привыкает. А пираты, как ты, наверное, знаешь, вечно то поднимаются на палубу, то спускаются в трюм. И вот там-то, в трюме, они дают волю закрытому глазу и смотрят только им, пока второй не приноровится.

– То есть ты видишь?

– Ну да.

– И что ты видишь?

– Тебя.

– А что еще?

– Кусты перед нами. Ты особо не шевелись, а не то заденешь не ту ветку, что надо, и окажешься не там, где хочешь.

– Но я понятия не имею, где хочу оказаться.

– А тогда зачем ты сюда пришла?

– Не знаю. Может, чтобы немного подумать в одиночестве. А может, чтобы найти ответы и разгадать всякие загадки, которыми меня забросали.

– Если хочешь получить ответы, нужны правильные вопросы.

– Об этом я как-то не думала.

– Давай, задай какой-нибудь из своих вопросов.

– Точно не помню, но я рассердилась на папу.

– Это не вопрос.

– И на мою подругу Афину.

– И это тоже не вопрос.

– А, вот, вспомнила. Влезет ли фортепиано в багажник автомобиля?

– Это, безусловно, вопрос.

– Так влезет?

– Не знаю, и здесь ты этого не выяснишь, потому что автомобилей тут нет.

– А что есть?

– Лодки.

– Лодки?