Крылатые сандалии

– За ветряные мельницы! – закричал коренастый господин рядом с Вавелем, и его круглое лицо вновь засияло.

Все посмотрели на него как на дикаря, отчего его улыбка померкла – но ненадолго. Нел поднялась со своего места и чуть ли не залезла на стол, чтобы ее было хорошо видно.

– За будущее, в котором каждый сможет говорить на своем языке! – провозгласила она.

– Спасибо, Нел, – поблагодарил ее Вавель и обвел взглядом собравшихся. – Как вы понимаете, со смертью Наталии нависла угроза гибели и над чамикуро.

– Не проходит и недели, чтобы мы не оплакивали еще один язык, – подхватил маленький индеец.

– Такими темпами совсем скоро, до окончания века, в ходу останется ничтожно мало языков, – сказал господин с длинной бородой, смахивая кунжут и крошки от последнего съеденного печенья.

Над столом пронеслось шушуканье. Странно, подумала Роза, «до окончания века» – это никакое не «совсем скоро». К тому времени они наверняка все помрут. Мужчина с длиннющей бородой – так уж точно. А они сидят и рассуждают о языках. Какое ей дело до того, что произошло в какой-то перуанской деревне? Она даже толком не знает, где это Перу находится. Ближе к Китаю или к Америке? Может, спросить Гамбито? Или нет, лучше не надо. Вавель вновь взял слово.

– Товарищи, мы попрощались со многими близкими. Они ушли, забрав с собой единственное, что у них осталось. Слова. Без слов у тебя нет жизни. Без них – как поведать о своем голоде, любви, страхе? Как выразить, что ты существуешь?

Вот это да! Жутковато. Розе такое даже не приходило в голову. А что, если бы она потерялась в стране, где никто не знает ее языка? Как она объяснила бы: «Я ищу своего папу»? Нет, это какое-то безумие. Она никогда не окажется одна в чужой стране. Но вдруг однажды она проснется, а все вокруг говорят на незнакомом языке? Нет, лучше прогнать дурные мысли и слушать дальше.

– Друзья мои, спокойствие.

– Вавель, мы ждали достаточно. Нужно действовать быстрее. Есть языки, на которых говорят от силы один-два человека, а в лучшем случае – горстка людей.

Роза сидела как на иголках. Ей хотелось высказаться. Хотелось узнать о стольких вещах, которых она не понимала. Но у кого? Каждый раз, когда она наклонялась к Гамбито, он жестом приказывал ей помалкивать.

– Гамбито?

– Тс-с.

– Гамбито…

– Ш-ш-ш.

– Все тс-с да ш-ш-ш, хватит уже!

– Не будь эгоисткой и слушай.

– Я не эгоистка. Но я не понимаю, что здесь происходит. Почему вы переживаете из-за теряющихся языков?

– Видишь ли, не у всех настолько ужасные проблемы, как у тебя. Не все злятся на папу и рассуждают, влезет ли контрабас в багажник автомобиля.

– Ничего подобного. Ты мелешь чепуху.

– Какую чепуху?

– Я спрашивала тебя не про контрабас, а про фортепиано, – сказала Роза и невольно расхохоталась. Она ждала, что Гамбито ее отругает, но увидела, что и он посмеивается в усы.

Им будто смешинка в рот попала, и они никак не могли остановиться. Гамбито мало-помалу соскользнул под стол, и Роза тоже. Они оба зажали рты, чтобы никто не услышал, как они фыркают и давятся от хохота. Слезы катились у них из глаз.

– Прости, Гамбито. Ты прав. Я вела себя как эгоистка. Прости, что засмеялась.

– Ничего страшного, смех поддерживает мозг в тонусе.

– Ты точно на меня не рассердился?

– Нет. Честно говоря, когда я шучу, я всегда говорю правду.

– Тогда можешь пошутить?

– Я знаю одного человека по имени Авель. Всю свою жизнь он пытается научить своих внуков считать до десяти на языке их предков.

– Это не шутка.

– Зато правда.

– А где живет этот Авель?

– В стране инков.

– Я знаю про инков. Это была великая древняя цивилизация. Я читала книжку, где…

– У греков тоже была великая древняя цивилизация.

– Ты хочешь сказать, что могут настать времена, когда никто не будет говорить и по-гречески?

– Нет, это я не хочу сказать. Греческий – живой язык, на котором разговаривает множество людей, но представь, как страшно было бы…

– Тут нет ничего смешного, Гамбито.

– Так и моему другу Авелю, который один-единственный разговаривает на тауширо[26], тоже не до смеха.

– Ладно, Гамбито. Я вроде бы поняла. Давай вернемся за стол.

Роза и Гамбито уселись на свои места. Вавель рассказывал о гнездах. Как поняла Роза, их создали в Царстве Глубин для спасения теряющихся языков. Добровольцы собирались в таких гнездах и учили языки, которым грозило вымирание. И теперь, – продолжал Вавель, – сюда прибыли еще два наших друга, готовых преподавать. Маньяно и Авель. Роза повернулась к Гамбито, а тот забрался на стул и радостно завопил:

– Браво! Браво!

– Спокойно, Гамбито, я созвал вас не для этого.

– Тс-с, – шикнула Роза на Гамбито.

– Мы получили весть о предательстве. Глоссоктонам[27] удалось нас выследить. Наш старый товарищ сообщил, что враги прознали о гнездах.

– Как же такое случилось?

– Выходит, среди нас шпион?

– Стоит им обнаружить хотя бы одно гнездо, они нападут и попытаются разрушить все.

– Нужно перенести гнезда.

Вавель прервал обсуждение:

– У каждого из вас – свое гнездо. Вы за них отвечаете. К сожалению, создавать новые в этот тяжелый момент мы не можем.

– А как быть с Авелем и Маньяно? – спросила Нел.