Крылатый сфинкс, печальный цербер

Нечто темное зацепилось за лезвие кирки на третьем ударе. Вытащив это, она присмотрелась – и окаменела. Это был обрывок ткани, некогда, видимо, красной. И похожей на полуистлевший клочок рубашки. Детской.

Дальше она стала работать молотком, откалывая куски цементного панциря. Когда, перевернув один из кусков, она увидела с обратной стороны белую кость, женщина вздрогнула.

Ей было страшно, да еще как, однако не из-за того, что она ожидала появления призрака, а потому что поняла: кто-то использовал камин в качестве могилы. Детской могилы. И, судя по всему, для мальчика в красной рубашке.

И, как убедилась она несколько ударов спустя, с белыми волосами. Они впечатались в цемент, обрамляя размозженный еще давно, видимо, в момент убийства или, не исключено, сразу после, маленький череп.

Словно одержимая, Наталья принялась скалывать пласты цемента, обнажая новые и новые детали смертельного пазла. Наконец она отбросила последний кусок – и увидела перед собой лежавший на правом боку, с чуть подогнутыми ногами детский скелет. Он вполне мог принадлежать мальчику лет пяти-шести, облаченному некогда в темные штаны и красную рубашку. Мальчику с белыми волосами и, кто знает, синими-пресиними глазами.

Выбравшись из камина, Наталья ощутила, что с нее градом течет пот, саднит ладони и ломит поясницу: всего этого она, захваченная поисками, просто не замечала.

Да, Кирюша не лгал: мальчик существовал на самом деле, и он действительно обитал в зашкафье. И он был уже давно очень и очень мертвый.

Поднявшись наверх, Наталья вдруг заплакала. Бедный ребенок! Даже если он стал призраком, то не по своей воле! Его кто-то убил, а потом замуровал в камине потайной комнаты.

Но кто? И когда? И кем был этот мальчик?

Даже не смывая с себя цементную пудру, которая скрипела на зубах и жгла глаза, Наталья бросилась в комнату сына. Нет, как она могла вообще в качестве наказания запереть его там? Что она за мать тогда?

Однако дверь комнаты Кирюши была приоткрыта, а сына там не было. Косяк был выщерблен – Кирюша явно приложил усилия, чтобы выбить закрытую на замок старую дверь, на что, однако, в итоге хватило и усилий пятилетнего мальчика.

– Сынок! – крикнула она изо всей силы, однако ей никто не ответил. – Сынок!

Она выбежала в сад – и заметила там прикорнувшую на террасе Гертрудочку.

– Где Кирюша? – спросила Наталья в отчаянии, словно ожидая ответа от таксы. Та, становясь на ножки, тявкнула и отряхнулась.

В саду его не было. В доме, похоже, тоже. Он ведь так любил играть в прятки… И заявил, что уйдет от нее, потому что она плохо отнеслась к нему. А она в самом деле плохо к нему отнеслась.

Неужели он претворил свою угрозу в жизнь и решил уйти? Наталья метнулась к воротам – те были настежь распахнуты. Но ведь она их закрывала… Однако так увлеклась археологическими работами в подземной комнате и судьбой мальчика мертвого, что полностью упустила из вида мальчика живого – своего собственного сына!

– Кирюша! – крикнула она во все горло и выбежала на улицу. Но его нигде не было. Наталья бросилась вверх по улице – и заметила ту самую особу, собачницу с черным бульдогом, которая приставала к ней несколько дней назад и которую она хоть и изобретательно, но высокомерно отшила.

Ринувшись к ней, как к родной, Наталья заметила, как у той глаза на лоб полезли: после работ в подвале видок у нее наверняка был соответствующий.

– Мой сын… Кирюша… Мальчик… вы его не видели? – выпалила она. Рожица бульдога, и без того кислая, сделалась еще более печальной. А особа ответила:

– Да, видела. Так это ваши?

Не веря своим ушам – и готовая, в случае необходимости, расцеловать и владелицу черного бульдога, и самого черного бульдога в обе щеки, – Наталья вдруг совершенно успокоилась. Ну вот, она видела Кирюшу, решившего сбежать из дома. Сейчас она скажет, куда он пошел, а далеко он уйти не мог, Наталья его найдет, и все закончится благополучно.

Наталья подумала о мальчике в подвале. Для него его последняя прогулка закончилась явно не столь благополучно.

– Туда пошли, туда! – Хозяйка бульдога махнула рукой в противоположном направлении. – Что, убежали мальчишки?

– Мальчишки? – спросила Наталья. И особа с готовностью подтвердила:

– Ну да, их двое было. Один ваш, я же уже к вам пригляделась, шустрик такой, вихрастый, в желтой маечке и белых шортиках.

Да, это был Кирюша. Но почему двое?

– А другого я тут не видела еще. И чудной он, этот второй, который вашего за руку вел. Они туда пошли, на перекресток, завернули направо – и все.

– И все? – спросила в ужасе Наталья, не решаясь задать вопрос, который терзал ее более всего. И все же задала:

– А этот мальчик, другой, он какой был из себя?