Крылья свободы

Илай провел носом по ее щеке и в последний раз прижал к себе, после чего отпустил. Он широко улыбнулся, отчего на щеках выступили ямочки, затем сделал серьезное выражение лица и протянул ей руку.

– Солари, если я тебя больше не увижу, разрешаю терроризировать мою душу даже в Бездне.

Эстелла громко засмеялась, пожимая его руку и пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. Бабочки в животе, о которых постоянно писали в любовных романах, пытались разорвать ее тело изнутри и вырваться на волю. К падшему ангелу, стоящему напротив.

– А если я погибну, разрешаю кормить собак белым шоколадом.

Он наклонил голову и провел пальцем по ее левой ладони.

– Я в тебя верю.

Их сердца соединились, и знак Нитей Судьбы, казалось, впервые потерял черный цвет и заискрился золотистыми оттенками.

Часть 5. Когда закончится война, я вновь восстану из огня

Глава 26. Две потерянные души

= Илай =

– Орител меня побери! Почему тут так много снега?! – зарычала Кира и поплотнее закуталась в утепленный плащ. – Ради семи Богов, мы же не на Ледяном плато! Почему я должна была отправиться с вами? Нельзя было послать Коффмана или…

Следующие слова Илай не услышал. Она прошипела что-то себе под нос, закрывая татуированное лицо капюшоном и пытаясь спрятаться от разразившейся вокруг них снежной бури.

Спустя три дня они почти долетели до стены, отделяющей Безымянное королевство от Драконьего перевала. Чем ближе они подбирались к ней, тем холоднее становилось. Оставшиеся двадцать миль им пришлось идти пешком, потому что в такую погоду просто невозможно передвигаться иным путем: на большой высоте крылья замерзают и покрываются снежной корочкой, становясь тяжелыми и неподъемными.

Они пролетели пару городов и деревень, останавливаясь несколько раз и разбивая лагерь, чтобы восстановить силы. Их группа была многочисленной, так что скрываться оказалось намного тяжелее. Они не ожидали, что ближе к перевалу их настигнет такая погода, но на всякий случай захватили с собой утепленные плащи и спальные мешки. Разведывательный отряд доложил, что надвигается метель, – погода будто чувствовала их приближение и хотела разрушить все планы Альянса.

Существовала только одна проблема, которая пожирала Илая изнутри.

Перелететь стены на высоте птичьего полета у них не получится, потому что крылья ангелов и падших сломаются от бушующей погоды. Единственный вариант – пройти через ворота, которые располагаются по периметру стен.

Но их охраняют херувимы.

Они были одними из самых сильных ангелов, чья задача – защищать врата на небесах, а после Войны четырех королевств – проходы в стенах. Когда Илай был серафимом, больше всего он побаивался херувимов. Их тела покрывало множество глаз, благодаря которым они могли наблюдать за всем происходящим и не подпускать к вратам и стенам врагов и изгнанников. После падения Илай не видел херувимов, потому что всегда передвигался по воздуху и не возвращался на небеса.

«Пришло время встретиться со старыми друзьями».

Чтобы добраться до стены, им осталось обойти несколько маленьких городов, находящихся на окраине королевства, и Темный лес. Почувствовав в груди тревогу, Илай натянул на голову отделанный мехом капюшон и ускорился. Он обогнал Аарона и приказал Пылающим не сбавлять темпа.

В такую холодную погоду его согревала лишь мысль о поцелуе с Эстеллой.

Он не мог выбросить из головы ее громкий смех и искрящиеся глаза, когда этот мерзавец Киран, шедший сейчас за командиром, поднял девушку над землей и начал кружить, прижимая к себе. Илай никогда не считал себя ревнивым человеком, но в тот момент ему захотелось подойти к падшему и вырвать его руки, которыми он обхватывал бедра Эстеллы. Илай не знал, что заставило его подбежать к ней и поцеловать ее: ревность или осознание, что они видятся в последний раз и могут никогда не встретиться. Она так умело скользнула ему под кожу, так незаметно, что Илай даже не понял, когда это произошло. В тот момент он думал лишь о том, что хочет почувствовать вкус ее губ и словить с них хоть один вздох наслаждения.

Кристальные глаза, которые смотрели на него с безудержным желанием, мягкие изгибы стройного тела и губы, эти чертовы губы, которые он вспоминал каждую ночь. Илай до последнего сражался со своим внутренним демоном и пытался заглушить вспыхнувшие к Эстелле чувства. Он напоминал себе, что она – потомок Богини, которая предала их и разрушила тысячи жизней. Из-за которой все они оказались в Бездне и могли не выбраться из нее, если бы не Дагнар. Илай ненавидел себя в те моменты, когда руки чесались дотронуться до ее серебристых волос и сжать их в кулак. Он ненавидел себя в те моменты, когда причинял ей боль своими словами.

Но так было нужно.

Когда ее сладкие губы отозвались на его прикосновение, Илай понял, что пропал.