Крымская кампания 1854 – 1855 гг.

Раглан надеялся убедить Канробера немедленно развить достигнутый успех. Он отправил генерала Калторпа к Пеннифасеру, чтобы узнать мнение своего генерала. Пеннифасер заявил, что такой возможностью следует немедленно воспользоваться, что, получив подкрепления, он «немедленно сметёт русских ко всем чертям». Когда мнение Пеннифасера передали Раглану, он немедленно перевёл своеобразную оценку генерала на вежливый французский язык.

— Какой смелый человек! Отличный генерал! — восхищённо воскликнул Канробер. Но когда генерал Пеннифасер лично доложил Раглану и Канроберу о плачевном состоянии своей 4-й дивизии, пыл французского генерала несколько поубавился. В распоряжении Канробера в тот момент было от 7 до 8 тысяч солдат, и он не хотел рисковать, бросая их в наступление.

В то время как французы пребывали в нерешительности, английские войска вписали в сражение за Инкерман ещё одну героическую страницу. Этого эпизода будет достаточно для того, чтобы с гордостью вспоминать об этой битве.

К полковнику Хейнсу, который вёл оборонительные бои в районе Барьера, теперь присоединился его друг полковник Вест с солдатами 21-го полка. Вест подошёл к лейтенанту Актону из 77-го полка и приказал ему:

— Я вижу здесь группу ваших солдат. Соберите их вместе.

Затем он собрал ещё две роты и, указав в направлении одной из вражеских батарей на Внешнем холме, скомандовал:

— Атакуйте эту батарею.

Актон немедленно провёл короткое совещание с командирами двух прибывших рот.

— Вы ударите во фланги, а я буду наступать с фронта.

Но два офицера не были готовы следовать рискованному приказу полковника Веста и отказались поддержать лейтенанта Актона.

— Даже если вы мне не поможете, — заявил Актон, — я всё равно выполню приказ и пойду в атаку с солдатами 77-го полка.

Он приказал солдатам идти вперёд, но те не двинулись с места.

— Что ж, — выкрикнул лейтенант в отчаянии, — я всё сделаю сам! — И отправился вверх по склону холма.

Актон не успел сделать и нескольких шагов, как один из рядовых окликнул его и заявил, что пойдёт вместе с ним. Потом к ним присоединился солдат из другой роты. Вскоре вся рота Актона отправилась за своим командиром.

50 или 60 солдат под огнём пушек бросились вверх по холму. Полковник Диксон приказал батарее 18-фунтовых орудий поддержать их огнём. К наступающим ротам 77-го полка присоединились две роты, командиры которых ранее отказались участвовать в атаке. Боясь потерять свою батарею, русские были вынуждены отвести орудия. Солдаты роты Актона поднялись на холм и заняли опустевшую позицию батареи. К ним присоединились солдаты одной из рот 49-го полка. Вскоре один из штабных офицеров уже руководил построением оборонительной позиции на отвоёванном участке земли.

XI

Было час дня.

Завершилась последняя атака битвы. Это произошло вскоре после героического наступления полков алжирцев и зуавов на бесстрашного, многочисленного и хорошо обученного противника. Русские командиры не обладали достаточной гибкостью и воображением для того, чтобы противостоять контратакам небольших, изолированных друг от друга, но действовавших смело и решительно групп противника. Теперь трудно сказать, действительно ли командование русских опасалось, что союзники вот-вот бросят в бой свежие войска; правдивы ли слова русского генерала о том, что он отступал в Севастополь под убийственным артиллерийским огнём в спину. По словам генерала Канробера, он запретил преследовать отступавшего противника. Битва закончилась.

Глава 13

Буря и её последствия

На самом деле всё произошло гораздо быстрее, чем я вам рассказываю.

Казначей Королевского фузилерного полка Генри Диксон

I

Прибывший 11 ноября в Балаклаву к новому месту службы в 46-м полку офицер обнаружил, что армия «погружена во мрак». Вновь подтвердилась справедливость замечания капитана Шекспира, который писал, что, «наверное, Англия должна потерять всю армию для того, чтобы добиться хоть какого-то порядка».

В сражении при Инкермане британская армия потеряла убитыми и ранеными около 8 тысяч человек. По оценкам Раглана, русские потеряли там до 11 тысяч солдат, но, как горько прокомментировал это капитан Биддульф, «они могут позволить себе такое». Севастополь стоял перед союзниками незыблемой твердыней, и многие стали склоняться к мысли, что этот величественный город и его бесстрашные защитники не сдадутся.

Британским солдатам внушали, что защитники города страдают не меньше, чем союзники, однако захваченные пленные не производили впечатления страдающих от истощения. Иногда, правда, северный ветер приносил из города ужасные запахи.