Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

– Товарищ Берия, в корпусе четыре механизированные бригады. В случае ведения оборонительных действий можно будет закреплять один противотанковый дивизион за каждой бригадой, или использовать весь полк на самом опасном направлении.

Разговаривая на артиллерийские темы, мы дошли до конца парка, где стояли БМП-3Ф.

– Ведь те бронетранспортеры, что смогут поставить союзники или произвести наша промышленность, не будут иметь такого мощного вооружения, как те, что пришли с нами из XXI века. Крупнокалиберный пулемет, максимум авиационная пушка, вот и все вооружение. Значит, при встрече с вражескими танками их должны будут поддерживать противотанковые средства.

– А как же гранатометы? – Берия поправил пенсне. – Мы уже начали над ними работу.

– Гранатометы не панацея, – ответил я, – дальность стрельбы танковой пушки до двух километров, а граната даже в наше время летела только на восемьсот метров, причем только сто пятьдесят из них прицельно. Гранатомет хорош в городе, или на пересеченной местности, где гранатометчику легко укрыться. В чистом поле гранатомет, как и ручная противотанковая граната, всего лишь средство противотанковой самообороны пехоты, оружие последнего шанса. А вот ПТО способно выбивать немецкие танки с замаскированных позиций на дистанции в два – три километра. Это совсем другая песня, так как на долю пехоты может ничего и не остаться…

Тем временем мы дошли до конца ряда с гусеничной техникой из XXI века, обогнули крайнюю БМП, прошли мимо Т-34 и вышли туда, где стояли герои этих лет – Т-34 и КВ-1, потрепанные, но непобежденные. Было тихо, между зачехленными танками посвистывал ветерок. Лишь слышно, как поскрипывает снег под ногами часового и где-то за танками о чем-то спорят несколько человек. Голоса доносились как раз оттуда, где располагалась танкоремонтная палатка.

Сталин прислушался к неразборчивым словам.

– Кажется, наши инженерные светила? Интересно тут у них. Лаврентий, пойдем – посмотрим?

По узкому проходу между двумя КВ-1 мы пробрались к ангару. Я еще подумал: а ведь в Сталине до сих пор сидит лихой джигит, который устраивал забастовки и ходил на эксы… Вон как крадется – мастерство не пропьешь. Только снег по-предательски скрипел под ногами. Но ничего, наши глухари так токуют, что ничего и никого, кроме себя, не слышат.

Так, Морозов, Чупахин и Трашутин о чем-то спорят с капитаном Искангалиевым и подполковником Деревянко. Наших также изредка поддерживает Шашмурин.

Огибаем палатку и входим. Сталину сегодня и так хватило бронетанковых впечатлений. Но тут картина маслом (или в масле?). Несчастная тридцатьчетверка выпотрошена уже почти полностью. На земле расстелен брезент, а на нем в лужах масла элементы ходовой, фрикционы, КПП, сцепление…

Немая сцена, прямо как у Гоголя. Увидев вождя, коллеги-инженеры оцепенели. И было отчего. Даже на мой дилетантский взгляд, то, что этот танк доехал до места своим ходом, было чудом. Износ деталей был таким, что ни о каком ремонте и речи быть не могло. Еще лучше меня это понял Берия. Он-то по образованию был инженером. На соседнем брезенте были разложены запчасти от КПП и сцепления Т-72. На мой взгляд, их никак нельзя было отличить от новых.

Явно назревает грандиозная разборка. Сталин был в курсе, что перед рейдом на танки были установлены новые запчасти, прошедшие предварительную закалку. У меня получилось нечаянно показать вождю, что с надежностью двигателей и трансмиссии у танков явно не все в порядке. Почему в РККА по спискам танков много, но боеготовы из них единицы? Кстати, это же касалось и авиации.

– Товарищи Деревянко и Искангалиев, – спросил Сталин, – я не ошибся?

– Так точно, товарищ Сталин, – хором ответили оба.

– Хорошо! – Сталин еще раз посмотрел на разложенное на брезенте убожество. – Ваш командир сказал, что вы перед рейдом поставили новые запчасти, это так?

– Так точно, товарищ Сталин, – кивнул Искангалиев, – все комплекты шестерней были дополнительно закалены на ремонтно-спасательном корабле «Алтай».

– И почему тогда они в таком состоянии, товарищ капитан?

– Металл некачественный, товарищ Сталин, мягкий, закалку берет очень плохо, – ответил Искангалиев. – Из такой стали нельзя делать элементы ходовой.

– Другого нет, – выдавил из себя Морозов.

– Молчите! – почти выкрикнул Верховный. – Вы ведь знали, что наши танки делают из дерьма, и молчали! Так молчите и дальше, сейчас я не с вами говорю. – Он снова повернулся к Искангалиеву с Деревянко: – А если бы вы их не закалили, тогда что?

– Не дошли бы даже до Запорожья, товарищ Сталин, – ответил подполковник Деревянко.

– Отлично, товарищ подполковник! В смысле, отлично, что вы сделали все, что могли, и выполнили задание командования. – Сталин перевел дух. – Товарищи из будущего, скажите мне, что надо делать в такой ситуации?

Капитан Искангалиев ответил:

– Товарищ Сталин, товарищу Шашмурину к весне 1943 года удалось решить проблему путем закалки деталей токами высокой частоты.