Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Но это была не системная санация, а всего лишь замена одних паразитов другими. Аппетиты этих господ, почему-то именующих себя товарищами, простирались на всю страну, со всеми ее богатствами.

И когда во власть пришло новое поколение, не знавшее ни революции, ни войны, то количество перешло в качество, и страна узнала слова «эффективный менеджер».

Как сказал герой одного писателя, «все неприступные крепости берутся именно изнутри, и высший шик, чтобы защитники этого даже и не заметили».

Крепость по имени СССР уже пала, а мы еще пару лет этого даже и не замечали. Вы можете себе представить, чтобы в мирное время в СССР была введена карточная система фактически на все? Люди, находящиеся у власти, имеют тысячи возможностей эту власть дискредитировать.

Не будем далеко ходить. Анатомия процесса вам самому неплохо известна. Все то же самое было проделано в феврале семнадцатого. Но тогда была мировая война, а эти люди умудрились загнать страну в штопор в мирное время.

С резким хрустом, больше похожим на пистолетный выстрел, сломался карандаш, который Иосиф Виссарионович во время разговора вертел в руках. Отбросив обломки в пепельницу, Сталин кивнул и сказал, скорее всего себе, чем мне:

– Я так и знал! – потом посмотрел на меня. – Скажите, товарищ Бережной, а где же были те люди, которые отвечали в партии за идеологию? Они-то должны были видеть, что творится что-то не то. Почему не били тревогу и не поднимали вопрос?

Я кивнул.

– Во времена Леонида нашего Ильича был такой человек, Михаил Андреевич Суслов, заведовавший идеологическим отделом ЦК. Его еще называли серым кардиналом при генсеках. За время своей долгой трудовой деятельности он превратил живое учение в засушенную мумию, забальзамированную догматикой и схоластикой. Теория перестала отражать жизнь.

С трибун в речах говорили одно, а делали совсем другое. Люди видели, что наступательный порыв советской системы иссяк, и пар по большей части уходил в свисток. Нет ничего хуже для комиссара, если люди ему не верят. А не верят ему они тогда, когда человек говорит одно, а делает другое…

Вы знаете, почему наши бойцы верят тому же самому Леониду Ильичу? Все очень просто – он сам не один раз участвовал в боях, и не было такого, чтобы в начале боя он уходил в тыл. Скорее наоборот. Один раз он забрал у раненого эсвэтэшку с примкнутым штыком и поднял роту в рукопашную. Правильно поднял, вовремя.

Но тогда у нас примеры были как раз противоположные, когда люди говорят одно, а делают совершенно другое. Кроме этого, страна пережила несколько сломов сознания. Сначала, в 1917 году, от «самодержавия, православия и народности» – к советской власти, атеизму, диктатуре пролетариата. Угнетенное меньшинство дорвалось до власти. Разрушали все, что говорило о связи России советской с Россией имперской. Но люди, которые живут на территории одной шестой части суши, остались прежними, и на месте царской империи появилась империя советская. Потом война бросила на весы тяжелый меч. Чтобы поднять дух народа, потребовалось прямо признать преемственность с прошлой историей России ее славными победами. Разлом вроде бы зарос, но шрам остался.

Остались и люди в партии, которым это врачевание было как серпом по одному месту. Кроме того, залечивая одни раны, создавали другие. Отмена петлиц и введение погон ослабила преемственность с силой, совершившей Великую Революцию и победившей в Гражданской войне. Именно в этом заключается смысл моего предложения о совмещении в рамках одной системы петлиц и погон. Не реванш белых, а окончательное примирение.

То же самое и в примирении с Русской Православной церковью. Как общественный институт, РПЦ в начале века находилась в крайне запущенном состоянии. Бал правили фарисеи, часто священники сами не верили в то, что проповедуют, и, хуже того, личным примером отвращали своих прихожан от евангельских идей христианской любви и братства. Да вы и сами об этом прекрасно знаете. – Сталин молча кивнул, подтверждая мои слова. – Кстати, структурно это очень похоже на КПСС образца восьмидесятых. То же срастание с государством, тот же догматизм в идеологии и двуличие тех, кто был призван нести коммунистическую идею в массы. Я уже вам говорил, что если советская власть делает шаг навстречу церкви, то и церковь должна сделать шаг навстречу советской власти. Но все это мелочи. Главная катастрофа с советским строем произошла на XX съезде партии.

Слушая меня, Сталин что-то быстро писал карандашом на листе бумаги. После этих моих слов он поднял голову:

– Благодаря вам и вашим товарищам, мы в курсе этого заговора, составленного некоторыми нашими якобы товарищами. Есть мнение, что тогда под фундаментом СССР была взорвана самая настоящая бомба.

– Вот именно, – сказал я, – бомба. По стенам государства пошли трещины, и когда с политической сцены сошли люди, лично помнившие, как оно было на самом деле, то все рухнуло.

Было видно, что мои слова и задели, и заинтересовали вождя.

– Так вы считаете, что сохранение любых традиций – это благо?

Я пожал плечами.