Кто я?

– Проходите.

Она закрыла дверь. Я стоял возле нее, подпирая дверную ручку, которая буквально врезалась мне в спину.

– Налить вам чаю?

– Нет, я быстро.

Это было то самое непросматриваемое место, на которое указал Артур.

– Пожалуйста, встаньте ближе, вот так, рядом со мной.

– Адам…

– Нет, это не то, что вы подумали.

– А что я подумала?

– Не важно. Нина, министерство следит за вами.

– Что? Откуда вы?

– Просто поверьте, мне нет никакого смысла вам врать. Вы рискуете, очень рискуете. Ваш мужчина, вы говорили про него тогда…

– Мы скоро уедем.

– Я не знаю, как он все провернет и как такое вообще возможно.

– Он сказал, у него есть связи, он сказал, что все будет как надо.

– Вы хорошо его знаете?

– Лучше, чем вас. К чему вы клоните?

– Вы должны порвать с ним.

– Что? – Она рассмеялась. – Милый Адам, вы такой наивный мальчишка.

– Нет, вы меня не так поняли. Вы мне не нравитесь, точнее, нравитесь, но не так. В общем, дело совсем в другом. Они уничтожат вас, Нина. Я не знаю, что происходит, но люди, отступившие от сценария, они пропадают. Понимаете? У вас же дочь!

– Я уеду из этой дыры, понятно вам? Я уеду ради собственной дочери!

– Вам не скрыться, они повсюду.

– Нет, вы не правы, мы осторожны, мы достанем новые паспорта, устроимся на новую работу.

– Это невозможно, вы уже под прицелом. Все зашло слишком далеко.

– Откуда вы знаете?

– Не заставляйте меня.

– Вы что-то знаете? Мы не попадаем на камеры.

– На какие?

– На уличные. – Она закусила губу.

– Я сейчас скажу вам кое-что, а вы пообещаете мне не делать резких движений, не высматривать что-либо и не истерить. Хорошо?

– О чем вы вообще?

Я взял ее за плечи, чтобы она не вырывалась и не стала крушить дом.

– Здесь повсюду камеры, в вашей квартире, в любой из квартир, – прошептал я.

– Это бред. Какие камеры? В этом бараке?

– Вы под наблюдением.

– Мне нужно идти, и больше не приходите ко мне. – Она попыталась вытолкнуть меня за дверь. – Не несите всякий бред, у меня и без вас проблемы, знаете ли.

Я не двинулся с места. Она стала собирать сумочку, сняла халат, надела кофту с юбкой, абсолютно не стесняясь меня.

– Вы были в другой блузке, да, Нина? – сказал я.

– Что?

– Вы были в другой блузке, когда занимались любовью со своим партнером в вашей спальне около часа назад. Он снял с вас блузку, вы сняли с него пиджак, потом ваши туфли упали на пол, а он так и остался в ботинках.

Грубая пощечина обожгла мне половину лица, что-то треснуло в челюсти.

– Вы извращенец! Откуда вы?

– Я из министерства, – не выдержал я, – и мы следим за вами, и если вы не прекратите, то пожалеете.

Она вся дрожала от злости, сжимая и разжимая кулак, костяшки на ее пальцах побелели. Нина оскалила зубы и хотела, видимо, плюнуть мне в лицо, но сдержалась. Слезы катились по ее шее, уходя в декольте.

– Место, на котором мы стоим, – продолжал я, – единственное место в квартире, которое не видят камеры.

– Зачем вы, – она заикалась, набирая воздух, пытаясь говорить, – зачем вы предупреждаете меня?

– Меня поставили следить за вами. Они все знают, и, если вы не поставите свою жизнь на былую колею, если вы не прекратите общение с вашим любовником, боюсь, второй раз они вам ничего не простят. Подумайте о дочери, Нина.

– Вам лучше уйти… – сказала она, и я почувствовал, как что-то тяжелое сдавило ее изнутри. Она согнулась, схватилась за грудь и разрыдалась.

Дверь захлопнулась за мной тихо, почти беззвучно. Так выглядела безысходность. Я не знал, что скажу в министерстве, до отчета был ровно месяц, и, если за этот месяц ничего не изменится, я, наверное, тоже исчезну.

23 глава

– Вы совершенно ничего не помните?

Человек в сером костюме с папкой наперевес ходил из стороны в сторону, от окна до двери, от двери, до окна, останавливаясь у металлической двери с вырезанным в ней решетчатым проемом. Он всматривался куда-то в даль, вздыхал, разворачивался и опять доходил до окна.

– Мое время не безгранично, мисс Паркер. Я прихожу к вам уже третий день подряд, задаю одни и те же вопросы, помогаю вспомнить, но вы решительно не хотите идти со мной на контакт. Вы знаете, у меня еще четыре клиента, и с ними мне также нужно побеседовать, но большую часть времени я трачу на вас, потому что с вами мы так никуда и не сдвинулись. Мы стоим на месте, Хлоя.

Вид у него был уставший, волосы взлохмачены, на плечах лежала перхоть, а галстук постоянно съезжал на сторону.

Вот, значит, как выглядят муниципальные адвокаты, подумала Хлоя. И чем этот несчастный заслужил пожизненно ходить по тюрьмам? Хлое даже стало его жаль. Странно это все, ей бы нужно жалеть себя, но у нее никак не получалось, может, потому что она не понимала, за что ей себя жалеть. Она могла бы спросить, в чем ее обвиняют, но, видимо, этот тип не спешил посвящать ее в какие-либо детали, пока она не расскажет все сама.

Адвокат уперся ладонями в стол, пытаясь заглянуть подопечной в лицо.

– Хлоя, вы слышите меня? Если я ничего не узнаю, то и защитить вас не смогу. На чем, по-вашему, должна строиться моя защита, на вашем молчании? Или мне за вас все придумать, мисс Паркер? Вы слышите меня?