Кто я?

Они открывали и открывали двери, опять и опять, одну за другой, и каждая вела к следующей, и не было им конца. Хлою затошнило. Скорее всего, от голода. Она оступилась и повисла на руке надзирательницы.

– Чего вы дохлые все такие? – одернула ее женщина, стряхнув, как грязную животину, со своего плеча. – Я не собираюсь тебя нести. Иди давай.

Хлою толкнули в спину и тут же притянули к себе. Так и шли, толкая и притягивая. Впервые за два дня Хлоя почувствовала себя униженной. Никто никогда не обращался так с ней. Она хотела накричать на эту стерву, но испугалась.

Запахло сыростью и мылом, вонючим мылом, таким обычно моют бездомных собак. Они зашли в помещение, похожее на душ, общий душ, за густым паром Хлоя не сразу разглядела другие женские тела, они были как призраки, то появлялись, то исчезали в этой вонючей дымке.

«Химчистка для заключенных», – подумала Хлоя.

К ней подошли двое мужчин и стали снимать с нее одежду. Хлоя сначала сопротивлялась, стала прикрывать грудь, но, получив от надзирательницы по ребрам рукояткой от пистолета, потеряла последние силы.

– Кому ты нужна, – сказала тетка, – иди давай и руки подними. Два раза в неделю тебя мыть не будем.

«Должно же быть какое-то следствие, – думала Хлоя, пока шла по скользкому кафелю, – ведь не было следствия, не было, а я уже в тюрьме».

– Я имею право на нормальный душ, – вдруг выпалила она.

Тетка заржала громким лаем. Он разлетелся по стенам, заглушился водой.

– А это чем тебе не нормальный душ? – хохотала она. – Вас таких много, и каждому персональную уборную подавай? Тоже мне, принцесса, иди давай, становись к стенке.

Хлоя, дрожа и съежившись, пошла к стене из мелкой пожелтевшей плитки. Не успела она встать, как ее обстреляли водой из длинного черного штанга. Таким обычно моют машины или быков перед бойней. Вода больно била по уставшим ногам, по животу и груди…

– Повернись, – услышала она и уткнулась лицом в холодную стену.

24 глава

Небольшая моторная лодка, усыпанная коррозийными пятнами и ржавыми паутинками, стояла, прикрытая брезентом, в одном из портовых ангаров. Нейтан давно запрятал ее в этом убежище, напичканном ненужным хламом и списанной рыболовной утварью. Сломанные весла, несколько покореженных багров, сдутые надувные лодки и горы порванных рыболовных сетей – все было здесь. В этот гараж никто не приходил. Нейтан как-то сбил замок и повесил новый, теперь ключ был только у него.

– Готово, – сказал он, щелкнув замком, открывая проржавевшие двери ангара. Повеяло сыростью и протухшей рыбой.

Маленькая Анна вцепилась в руку матери.

– Все хорошо, малышка, – Нейтан наклонился к ней, – мы отправляемся в небольшое путешествие.

Было бы лучше отправиться ночью, но этот проклятый комендантский час, введенный после исчезновения какой-то девушки, сбил все планы. Нина была уверена, что это подлог, что никакая мисс Вуд, или как ее там, не исчезала. Скорее всего, это выдуманное имя, как и выдуманная девушка, и все ради закручивания гаек. Куда еще больше? Они и так, как стадо овец в загоне, под напряжением, а тут еще и на улицу после десяти часов не выйти. С каждым днем ее желание сбежать крепло и умножалось.

Нина с такой яростью хотела этого, что, если бы не мотор, торчащий из лодки, она бы и сама догребла куда надо, хоть до края земли. После того как этот пацан предупредил ее о съемке, как там его… Она не помнила его имени, но то, что он сказал, она запомнила хорошо. То, что он видел, больше никто не увидит. Никто не залезет к ней в спальню, никто не ляжет в ее постель. Никто не будет глазеть на то, как и кого она любит. Ее передернуло от мысли, что кто-то наблюдал за ними.

Скрип металла о мелкую гальку, разбросанную по песку, вернул Нину на землю. Она побежала к кустам и нарвала сухих веток. Нейтан толкал лодку к берегу. Остроносое дно оставляло длинный след на песке, который Нина сразу же заметала.

– Это необязательно, – сказал Нейтан, никого здесь нет, а если и будет, никому и дела нет до этого ангара.

– Нет уж, я замету, – сказала она и продолжала работать.

На всякий случай она замела и следы – свои, Нейтана и дочери, которая оставила их где только можно.

– Пожалуйста, стой на месте, – прикрикнула она на дочь, но тут же осеклась. Пусть лучше малышка веселится, пусть для нее это будет приключением. Не стоит нагружать ребенка своей тревожностью.

Она продолжала мести. Нейтан больше не возражал.

Никого поблизости не было, все грузчики работали в километре отсюда, и вид им преграждали пологие сопки, под которыми и стояли ангары. Нейтан тащил лодку к берегу, Нина, забросив в нее сумку и обувь, тоже толкала посудину. И вот от этой ржавой рухляди зависели их жизни?

Маленькая Анна бегала рядом, и чем большей радостью светилось ее лицо, тем больший страх поселялся в Нине. Ей казалось, у нее немеют пальцы рук и сводит ноги. Что она делает? Отправляет дочь в открытое море? А если их поймают, что будет, если хоть кто-то донесет на них?

– Что, если услышат звук мотора? – спросила она.

– Пока буду работать веслами, – сказал Нейтан. – Как пересечем вон тот мыс, можно включать мотор.