Кто мы и как сюда попали. Древняя ДНК и новая наука о человеческом прошлом

В тот год Ник Паттерсон опубликовал весьма сложные результаты теста трех популяций. Как говорилось в прошлой главе, они затрагивали вопрос, почему частоты мутаций нынешних северных европейцев занимают промежуточное положение между индейцами и южными европейцами. Паттерсон предположил, что объяснить это можно существованием популяции-призрака – древних северных евразийцев, более 15 тысяч лет назад населявших обширные территории Северной Евразии и оставивших свое генетическое наследие и северным европейцам, и мигрантам, преодолевшим Берингийский мост и освоившим обе Америки⁶. А через год Эске Виллерслев со своей командой получил образец древней ДНК из Сибири, соответствующий предсказанным древним северным евразийцам, и это был человек из Мальты, живший 24 тысячи лет назад⁷

.

Как можно согласовать вклад древних северных евразийцев, выявленный у нынешних европейцев, с их двухсоставным геномом – одна часть от местных охотников-собирателей, другая от пришедших из Анатолии фермеров, и обе части напрямую просматриваются при анализе древней ДНК? Эти последние данные подтвердились еще надежнее, когда мы добавили материалы по ДНК охотников-собирателей и фермеров, живших 8–5 тысяч лет назад. Все указывало на модель двухстороннего смешения без наследия древних северных евразийцев⁸. Должно было случиться нечто важное в более поздние времена: наследие древних северных евразийцев должно было внедриться с новым потоком мигрантов и придать Европе новый “генетический” облик.

В 2014–2015 годах специалисты по древней ДНК, и в особенности моя лаборатория, проанализировали более двух сотен геномов древних европейцев с территорий Германии, Испании, Венгрии, из степей Восточной Европы, а также геномы ранних фермеров Анатолии⁹

. И вот Иосиф Лазаридис из моей лаборатории, сравнив все эти данные, смог понять, как в последние 5 тысяч лет в Европу попало наследие древних северных евразийцев.

Сначала мы использовали метод главных компонент: он помогает выделить комбинации мутаций, частоты которых наиболее четко группируют образцы в выборке. У нас были данные с таким высочайшим разрешением, что мы смогли найти около 600 тысяч вариабельных позиций в геноме – в 10 тысяч раз больше, чем у Кавалли-Сфорца при подготовке книги в 1994 году¹⁰. И если Кавалли-Сфорца постарался расположить данные генетической вариабельности на карте мира, то мы смогли сделать еще интереснее. Каждую точку мы расположили на графике для двух главных компонент, построив в итоге график почти по восьми сотням точек ныне живущих западных евразийцев. На этом графике четко выделились две параллельные полосы точек: левая часть вмещала почти всех европейцев, правая – ближневосточное население, а между ними – очевидный промежуток. Теперь поместим на этот график древние образцы – и мы увидим, как смещалось древнее наследие. Перед нашими глазами разворачиваются 8 тысяч лет европейской истории: как в кино, кадр за кадром, из разных популяций, имеющих сначала мало генетического сходства с сегодняшними европейцами, в итоге получаются европейцы¹¹

.

Рис. 15.

На этом графике показаны результаты статистического анализа генетической изменчивости ныне живущих людей (серые точки) и древних западных евразийцев (черные точки и пустые кружки) и ее главные градиенты. 10 тысяч лет назад Западную Евразию населяли четыре популяции, отличавшиеся друг от друга не меньше, чем сегодняшние европейцы от восточноазиатов. В интервале 9–5 тысяч лет назад фермеры из Западной Анатолии и Европы представляли собой смесь западноевропейских охотников-собирателей (А), фермеров из Леванта (С) и иранских фермеров (D). Скотоводы же северных причерноморских и прикаспийских степей – смесь восточноевропейских охотников-собирателей (В) и иранских фермеров (D). А в бронзовом веке эти смешанные популяции продолжали перемешиваться, формируя группы с генетическим наследием, похожим на сегодняшнее.

Сначала пришли охотники-собиратели, которые и сами, как описано в предыдущей главе, являлись продуктом серии популяционных трансформаций в предыдущие 35 тысяч лет; самым недавним событием их истории была массированная экспансия людей из Юго-Восточной Европы около 14 тысяч лет назад, заместившая предшествовавшую популяцию¹². Если взять ось градиента различий между Европой и Ближним Востоком на плоскости главных компонент, то европейские охотники-собиратели того периода располагаются заметно выше массива точек по нынешним европейцам. Иными словами, они внесли свой генетический вклад в наследие сегодняшних европейцев, но не сегодняшнего населения Ближнего Востока.