Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

Степень, в которой обладатели двойного гражданства могут принимать участие в политической жизни своих родных стран, варьируется от государства к государству. Иногда, как в случае Бразилии или Колумбии, такие люди могут голосовать в консульствах своих стран в США; иногда они должны вернуться в родную страну, чтобы их допустили к голосованию; иногда, как в случае с Мексикой, они признаются гражданами, но к голосованию не допускаются. Степень реального участия лиц с двойным гражданством в политике стран-адресантов также существенно варьируется, и право голоса здесь, пожалуй, наименее показательно. Даже когда таким людям разрешается голосовать в консульствах на территории США, явка избирателей крайне низкая. Лишь три тысячи человек из 200 тысяч колумбийцев, проживающих в Нью-Йорке, голосовали в 1990 году на выборах президента Колумбии, 1800 или менее того человек — на парламентских выборах 1998 года. Только немногие из русской колонии в Массачусетсе (22 000 человек) голосовали на президентских выборах 1996 года, а в выборах в Государственную Думу в 1999 году приняли участие единицы. При этом тысячи доминиканцев улетели домой в 2000 году, чтобы принять участие в президентских выборах^{338}

.

Гораздо более важным элементом является финансовая поддержка «своих» кандидатов и политических партий. Кандидаты на ответственные посты в Мексике, Доминиканской республике и в других странах регулярно получают финансовую помощь от соотечественников, проживающих в Соединенных Штатах. Как заметил Майкл Джонс-Корреа, «в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Майами от политиков требуют прекратить поддержку национальных избирательных кампаний в странах Латинской Америки». Пятнадцать процентов средств, израсходованных на выборы президента в Доминиканской республике, поступили из-за рубежа; представитель одной из политических партий республики утверждал, что в 1996 году 75 процентов бюджета партии составили «зарубежные пожертвования». «Доминиканцы в Нью-Йорке выделяют суммы в сотни тысяч долларов своим соотечественникам, участвующим в выборах в республике, причем большинство сумм распределяется на званых обедах, где места покупаются по 150 долларов»^{339}

. Иммигранты с двойным гражданством, проживающие в США, также могут выставлять свои кандидатуры на выборах в родных странах. Андрес Бермудес в 1983 году незаконно эмигрировал из Мексики, сделал в США карьеру импресарио и в 2001 году был избран мэром города, в котором родился. В 1997 году член городского совета Хакенсака, штат Нью-Джерси, баллотировался в колумбийский парламент и в случае своего избрания планировал совмещение двух должностей^{340}

.

Как показывают перечисленные выше факты, двойное гражданство служит интересам и «полуселенцев», и стран, из которых они происходят. А вот служит ли двойное гражданство интересам Соединенных Штатов — вопрос спорный^{341}

. Так или иначе, подобная практика подразумевает существенные перемены в концепции американского гражданства. Традиционно в Европе связь подданного и господина, вассала и сюзерена была одновременно исключительной и нерасторжимой. Английский принцип «Единожды подданный — подданный навсегда» был юридически закреплен «делом Кальвина» 1608 года. В этот принцип, в частности, заложена идея о том, что человек может быть подданным только одного господина. С обретением независимости американцы отвергли нерасторжимость упомянутой связи — но сохранили ее исключительность и подтвердили коллективное право на прекращение вассалитета. Нерасторжимость связи была не в американских интересах и по причине захвата и пленения британцами американских моряков на том основании, что они-де родились британскими подданными. Закон 1795 года о натурализации подтвердил исключительность вассалитета, но отверг его нерасторжимость. Утвердив право подданных и граждан других стран на «смену лояльности», американцы, разумеется, не могли отказать в данном праве и себе самим. Впрочем, формального признания этого положения пришлось ждать до окончания Гражданской войны. Союз отрицал коллективное право южных штатов на экспатриацию (то есть на отделение), сформулированное в уставах колоний еще в 1776 году, поэтому после войны было принято решение легитимизировать это право для отдельных лиц, что и произошло в 1868 году^{342}. Тем самым США стали первой в мире страной, заявившей «об экспатриации как о неотъемлемом праве человеческой личности — праве, признанном сегодня многими, хотя и не всеми странами»^{343}.