Кто не думает о последствиях…

Гарун насторожился и примиряюще поднял руку — он знал, чем может закончиться этот разговор.

— Да нет, Руслан, мы со всем уважением, — начал оправдываться Зубаир, но его никто не слушал.

Оловянный перевел взгляд на дядю.

— Вот если сам Великий Гарун позовет их разделить хлеб-соль, это будет для них большая честь, — так же тихо закончил он.

— Конечно, Руслан! — обрадовался Гарун. — Позови их, я приглашаю!

Зубаир перевел дух и жестом показал, чтобы принесли еще два стула. Оловянный отдал короткий приказ в рацию. Двери «Нивы» открылись, наружу выпрыгнули Сапер и Абрикос. Развинченными походками бойцы направились к столу, явно не понимая, зачем они там понадобились. Но чем ближе они подходили к Великому Гаруну, тем больше подтягивались и четче ставили ногу — как солдаты, вдруг увидевшие командира дивизии. Гориллообразные охранники в строгих дорогих костюмах пренебрежительно рассматривали небрежно одетых селян, явно не отличающихся накачанной мускулатурой.

— Неужели это они Икрама и Халика положили? И еще двоих? — перешептывались бывшие борцы. — Да их мизинцем переломить можно!

Недоверие охранников передалось их шефу.

— Эти, что ли, были на базаре? — негромко спросил Гарун.

— Эти, — кивнул Руслан. — Они вдвоем всех твоих завалят…

— Вряд ли, — покачал головой Гарун.

— Можем проверить, — совсем тихо сказал Оловянный, и его губа дернулась, обнажая волчий оскал.

Гарун улыбнулся было, но, внимательно посмотрев на племянника, наткнулся на холодный и острый, как лезвие кинжала, взгляд. Улыбка сошла с его лица.

— Нет, Руслан, проверять не будем… Я доверяю твоим словам.

Он приподнялся, пожал подошедшим руки, пригласил садиться, сказал добрые слова, предложил угощаться. Аваз и Бейбут смущались, держались скованно и съели только по кусочку лаваша, чтобы выполнить обряд разделения хлеба-соли.

— Как живете, герои? — ободряющим тоном спросил Великий Гарун.

— Не жалуемся, — ответил Абрикос.

А Сапер невпопад сказал:

— Магу Камринского с тремя нашими парнями вчера завалили. В Семендаре, в доме его друга Вахи…

— Знаю, знаю, читал в сводке, — скорбно кивнул Гарун Бек. — Как это было?

— Как обычно. Кто-то стуканул, окружили дом, предложили сдаться, они не вышли, стали стрелять… Ну, там все с землей и сравняли, ни одного целого кирпича не осталось…

— Это настоящие мюриды веры, — сказал Гарун. — Они подобны героям Ахульго, имена которых навечно высечены на камнях… Прошли века, а народ помнит их до сих пор…

— У каждого из нас будет свой «дом Вахи», — сказал Абрикос. — Последний дом, который завалит наши трупы. И у меня, и у Бейбута, и у Руслана, и у…

— Кто думает о последствиях, тот не герой! — перебил его Руслан.

Абрикос понял, что чуть не сказал лишнего, тут же прикусил язык и перевел разговор на другую тему.

— Кафиры приезжие ребят взорвали… Когда их уже уберут?

— Скоро, скоро, парни! Потерпите, — прочувствованно сказал Гарун и даже вроде бы смахнул слезу.

Облака спускались все ниже и сгущались. Упали первые капли дождя. Руслан попрощался с дядей, и все разошлись по машинам. Вернувшись на шоссе, машины разъехались в разные стороны — Оловянный возвращался в Камры, а кортеж Гаруна Джебраилова в Махачкалу.

Полил дождь, Абрикос включил стеклоочистители.

— Ну, что? — не удержавшись, спросил он. — Поможет дядя Абреку?

— Абреку нет, — сказал Оловянный. И, выдержав паузу, добавил: — А мне, конечно, поможет!

— Здорово! — радостно засмеялся Абрикос.

— Хороший мужик, — сказал Сапер. — Простой, нос не задирает, как другие начальники…

— Хороший, — согласился Абрикос.

И Оловянный подумал, что у дяди надо многому научиться, и в первую очередь располагать к себе людей.

— Только у него свой дом. И к нему никто не придет, — добавил Абрикос.

Дождь превратился в ливень, стеклоочистители не справлялись, вода заливала лобовое стекло, и «Нива» сбавила скорость.

* * *

Московская область. Полигон

— А эти изделия еще не поступали в Россию, это последняя новинка немецких конструкторов-оружейников, — рассказывал широкоплечий инструктор, раскладывая на брезенте небольшие плоские коробочки размером со спичечные. Брезент лежал на траве, впереди сидели бойцы первого и третьего отделений «Меча», сзади виднелись искореженные остовы машин, корпус БТРа и даже фюзеляж самолета «Ту-104» без крыльев. Дело происходило на войсковом полигоне. Шло очередное занятие по минно-взрывной подготовке. У инструктора было грубое лицо много повидавшего человека. А судя по характерному ожогу на щеке — и много испытавшего. Его пригласили на разовое занятие, и он не знал, со «спецами» какого ведомства занимается.

— Как видите, они двух цветов: красные и зеленые. На торце кнопка предохранителя, на боковой грани ползунок, который имеет три положения. Ползунок сдвигается только после того, как нажат предохранитель. Положение ползунка определяет время замедления: десять минут, тридцать, час. Повторное нажатие кнопки переводит мину в боевой режим и через выбранное время она срабатывает. Вот эта зажигательная…

Человек со шрамом поднял над головой красную коробочку.