Кто не думает о последствиях…

— Вы не поняли, — терпеливо объясняла Ирина. — Ваши дома снесут, выплатят компенсацию по кадастровой стоимости. А через наше агентство вы можете продать дачу гораздо выгодней! Не по спекулятивной цене, конечно, но и не по кадастровой…

— Как снесут дома?! — повысил голос Мончегоров. — А меня куда денут?!

— Так вот я же и говорю, продадите через наше агентство — сможете купить приличную однушку, например, в Голицыно… Это, конечно, не Малаховка, но воздух там тоже замечательный…

— Да пошли вы знаете куда, со своей однушкой! — рявкнул Мончегоров и развернулся спиной к неприятным визитерам.

— А ваша дача застрахована на случай пожара? — раздался сзади густой голос каменной статуи, и он резко развернулся. Не очень удачно вырубленное лицо Алексея по-прежнему ничего не выражало.

— Вы… Ты мне угрожаешь?! — вызверился Иван Степанович.

— Да что вы… Просто я занимаюсь страхованием… Вот и поинтересовался.

Говорил он вроде вежливо, но слова есть слова, а с такими рожами редко интересуются, а чаще угрожают.

Аферисты какие-то! Лиса Алиса и кот Базилио!

Иван Степанович проследил, куда пойдет подозрительная парочка. Сверяясь с каким-то блокнотом, они пропустили дом заместителя рыбного министра, но постучали в калитку академика Федорова.

«Конечно, не застрахована, — рассуждал Мончегоров, зайдя в дом. — Здесь ни у кого дачи не застрахованы. Раньше и мыслей об этом не возникало — у номенклатуры и так все шло как надо, никакие страховки не нужны…»

Он сел за компьютер, но смотрел на монитор без интереса. Неожиданные визитеры поселили в его душе смутное беспокойство. А вдруг правда? Ведь видел же он в новостях, как неплательщице коммунальных платежей сытые дяди отрезали свет и перекрыли канализацию… Да еще с самодовольным видом вершителей справедливости… И вытащили под камеру эту несчастную женщину, похожую на загнанного зверька, и грозили забрать дочку в детдом, потому как ребенку нельзя жить в таких условиях… Заботливые, сволочи! И не стесняются на всю Россию свой беспредел показывать! Вдруг и его выкинут, как паршивого щенка? Куда ему идти?

Переезжать к сыну, в бибиревскую «двушку»? Саша-то не откажет, только их там и без него четверо, а через пару лет девочки подрастут — вообще не развернешься… Да и с невесткой отношения у Мончегоровых-старших как-то сразу не заладились. Явно это заметно не было, но приезжала Елена крайне редко, и не просто прохладой от нее веяло, а арктическим холодом…

Да нет, не может быть, никто его не выселит! Он же не неплательщик!

Решил связаться с риэлторской конторой, спросить, что там у них за сотрудники и почему так нагло себя ведут. Набрал справочную, но оказалось, что там «Марианна-Лимитед» не зарегистрирована. Позвонил в администрацию, в налоговую — нигде про нее не слышали. Откуда же приходили эти типы?

На следующий день пришла Катя, принесла свои пирожки с вишнями, колбасу и молоко из магазина.

— Ой, Иван Степанович, слышали, что нас здесь всех выселить хотят?! Вчера к нашим какие-то люди приходили, предлагали дачу продать. Представляете, за бесценок! А то, говорят, вообще ничего не получите… Потом к Лисовченко пошли, к Семеновым, короче, всех обошли!

— Мало ли, что кто хочет, — сердце Мончегорова беспокойно ворохнулось, но он скрыл собственные опасения за маской уверенного безразличия. — А еще больше болтают!

— Ох, нет, Наталья Андреевна позвонила знакомым, те говорят: сейчас в хороших местах у простых людей действительно дома отбирают. Из-за участков — земля-то здесь дорогущая: миллионы долларов стоит! И платят копейки, а деваться некуда: кто откажется — сожгут. За большими деньгами всегда стоят бандиты. Бывает, и люди горят вместе с дачами…

— Да что за глупости! — возмутился Мончегоров. — Как так — сожгут?! Да я завтра же пойду в милицию и напишу заявление!

Катя развела руками.

— Так нет уже милиции, Иван Степанович! Полиция теперь…

— Ну, в полицию пойду, — сбавил пыл Мончегоров.

Ни в милицию, ни тем более в чужеродную даже по названию полицию ему идти не хотелось. И вообще не хотелось думать о выселении.

— А ну их к шуту! — махнул он рукой. — Катюша, давай-ка лучше чайку попьем с твоими пирожками!

— Давайте, — обрадовалась женщина. — Сейчас бутерброды сделаю… У меня и наливочка вишневая есть…

Она полезла в большую клеенчатую сумку.

Наливка оказалась сладкой, душистой и пьянящей. Через час Катя раскраснелась, и на лице Мончегорова заиграл румянец, как в молодости.

— Кем вы работали, Иван Степанович? — спросила она. — А то, слышала, Бабрыкин Васильцову говорит: «Я, мол, номенклатура ЦК, ты — номенклатура Московского обкома, а Мончегоров кто такой? Какой-то инженер-мелиоратор! Как он вообще сюда попал? Что это за номенклатура такая?»

— Да обычный список ответственных должностей, — усмехнулся Иван Степанович. — Кого утверждает ЦК, кого обком, кого горком… Сейчас все это ничего не значит. Главное, что человек сделал в своей жизни! Я много лет в тайге провел… Помнишь, песня была…

Он напел:

Сырая тяжесть сапога,

Роса на карабине,

Кругом тайга, одна тайга,

И мы посередине…