Кто проторил дорогу к пакту?

Именно на ее страницах детально описывалась столь прочно овладевшая умами нацистской верхушки и генералитета идея блицкрига или, как это указано в его книге, идея «молниеносной войны». В концепции «молниеносной войны» Людендорфа ставка делалась на внезапность нападения без объявления войны, ведение войны со всей твердостью и беспощадностью, только наступательно, на «молниеносное» ведение всех военных действий, на преступную жестокость к противнику, массовое уничтожение мирного населения, захват материальных ценностей. Одновременно Людендорф разработал параметры именно такой войны, которая должна была вестись ради полного уничтожения одного народа другим. И хотя впоследствии разгромленные германские генералы указывали в своих мемуарах, что-де германский Генеральный штаб внимательно изучил эту книгу и якобы бесповоротно забраковал ее[280]

, это полнейшая чушь. Или, проще говоря, откровенная ложь. Потому что германский Генеральный штаб отказался использовать предложенные Людендорфом методы тотальной войны всего лишь на западноевропейском театре военных действий. Потому как это не только мгновенно привело бы Германию к полному краху, но и навсегда исключило бы ее из семьи западноевропейских народов. Западноевропейский внутренний междусобойчик в те времена был таков, что даже в случае вооруженного столкновения подобные методы ведения войны были недопустимы. Европа же, однако, не приведи Господь... А вот на Востоке, тем более в отношении славян — к вящему удовольствию всей нацистской сволочи... Что эти негодяи-преступники и продемонстрировали и в Польше, и особенно на территории СССР!

Конечно, «творческие потуги» германского генералитета и военных теоретиков этим далеко не исчерпываются. Герры генералы написали изрядное количество статей, монографий и книг[281]

. Разработали немало тем и вопросов. Обо всем этом было известно Москве. Хотя бы потому, что тщательное наблюдение за «полетом творческой мысли» генералитета страны наиболее вероятного противника является одной из приоритетных задач не только военной разведки, но и аналитических подразделений Генштаба любого государства, тем более крупного. Не говоря уже о том, что внимательно работали и советские разведывательные службы.

Однако в конце 1936 г., когда «план Гофмана» обрел, казалось бы, окончательные черты, в том числе и за счет гибридизации с «планом Розенберга», произошло событие, которое радикальным образом изменило стратегическую ситуацию на годы вперед. Дело в том, что в конце 1936 г. в Германии были проведены стратегические командно-штабные игры на картах, на которых впервые «обкатывался» прототип будущего плана «Барбаросса». Тогда он назывался скромно и непритязательно — «План Восточной кампании». За этими играми внимательно наблюдали обе основные советские разведки. ИНО НКВД, в частности, уже в начале 1937 г. сообщил высшему советскому руководству об этих играх и предшествовавшем им в ноябре 1936 г. совещании высшего политического и военного руководства Германии, а также об итоговых выводах по результатам игр и совещания. Самым важным в этой информации был итоговый вывод: «Совещание пришло к выводу, что никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше»[282]. Одновременно разведкой было добыто и так называемое завещание Секта, внезапно скончавшегося в декабре 1936 г., — практически сразу же после проведения упомянутых выше игр. В завещании говорилось: «Германия не сможет выиграть войну с Россией, если боевые действия затянутся на срок более двух месяцев и если в течение первого месяца войны не удастся захватить Ленинград, Киев, Москву и разгромить основные силы Красной Армии, оккупировав одно

временно главные центры военной промышленности и добычи сырья в европейской части СССР»[283].