Кто убил Влада Листьева?

— То, что вы напоминаете мне этого человека! Увидев, что начальник службы безопасности сморщился, Бейлис резко осадил его рукой:

— Я же сказал, что буду ночевать в офисе два-три дня… Это что, повторить еще раз надо?

— Необязательно, Сергей Иосифович.

— Сергей Иосифович, Сергей Иосифович… — скривив лицо, передразнил Бейлис. — Если понадобится ночевать четыре дня — значит, буду ночевать четыре дня, если понадобиться пробыть четыре месяца — значит, пробуду четыре месяца.

По мобильному телефону он позвонил Хозяину, чего раньше почти не делал, после поездки в Африку было лишь несколько необязательных звонков — поздравления с Новым годом да с днем ангела. Напряженно, с искаженным ртом ждал не менее минуты, когда Хозяин ответит.

— Мне очень надо с вами встретиться, — проговорил Бейлис негромко, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, — с такими людьми, как Хозяин, в разговоре надо избирать официальный тон, деловые люди это очень ценят.

— Сейчас не могу говорить, позже, — раздраженно произнес Хозяин и нажал на кнопку отбоя.

Внутри у Бейлиса все сжалось, ему сделалось так тоскливо, как, пожалуй, не было с поры детства. Он выколупнул из жесткого воротника рубашки пуговицу, открыл рот пошире, стараясь захватить побольше воздуха. Но воздуха не было — из огромного кабинета его кто-то выжал, и тогда Бейлис, вцепившись пальцами во вторую пуговицу, рванул ее, выдирая из ткани с мясом.

Ему показалось, что сейчас у него остановится сердце, он должен умереть, а к смерти он не готов — мы все постыдно не готовы к смерти, к нашей последней минуте на этом свете, не только Бейлис. Но в следующий миг откуда-то снизу, из-под пола потянуло свежим воздухом, вкусный цветочный запах ударил Бейлису в ноздри, и он, невольно застонав, понял, что вне опасности.

Придя в себя, вновь надавил пальцем на аккуратную овальную кнопочку мобильного телефона, увидал на темном мерцающем экране силуэт пустой батарейки — в аппарате сел аккумулятор. Выругавшись матом, выгреб из ящика стола еще четыре аппарата (все были одной марки, маленькие «сименсы», отличались друг от друга только цветом), взял один из них, вгляделся в экран: что там?

Воздух внутри него вновь кончился, будто опять кто-то наступил на шланг, придавил его тяжелой ногой, — Бейлис вновь зашлепал губами.

— Хы-ы, — просипел он натужно. — Хы-ы… — Подцепил пальцами третью пуговицу, также рванул ее с корнем. Пуговица со звонким щелканьем упала на пол, но легче от этого Бейлису не стало. — Хы-ы-ы…

Удушье кончилось так же внезапно, как и подступило, снизу опять потянуло свежим воздухом, Бейлис, вновь зашамкал губами и с облегчением опустился в кресло — жизнь продолжалась.

Он набрал телефон верного человека Хозяина — Фени.

— Что-нибудь случилось? — дружелюбно спросил Феня, в голосе его Бейлис отчетливо разобрал участливые нотки, и настолько искренне они прозвучали, что Бейлис сразу поверил им: Феня ничего не знает.

— Как сказать? И да, и нет. Меня по-хамски приложила газета, дважды — вначале в одной статье, очень крупной, потом в другой — этаком пустячке…

— О-о, и вы, Сергей Иосифович, еще обращаете на это внимание? Я-то думал, вы человек неуязвимый.

— Уязвимый, еще какой уязвимый.

— Хотите дружеский совет?

— Хочу!

— Не обращайте на это внимания. Есть хорошая пословица: «Собака лает — караван идет».

Неужели Феня не понимает, что положение серьезное? Или он просто придуривается?

— Что с Хозяином?

— Да тут, в сквере неподалеку, нашли труп одного Героя Советского Союза, так сейчас к Хозяину пришел мальчик — следователь из межрайонной прокуратуры. Толкуют.

— А Хозяин тут при чем?

— Да как сказать, Сергей Иосифович? Абсолютно ни при чем, только герой этот жил на этаже, расположенном над нами…

— Ну и что?

— Хозяин этот этаж купил…

— А дальше?

— Дальше идет простая логика, которой подчинены действия любого следователя, — не причастен ли Хозяин к смерти этого розового старичка, по стечению обстоятельств ставшего на войне Героем Советского Союза, вот и все. Так что не обижайтесь на Хозяина. Ему сейчас не до вас. Когда все пройдет, я постараюсь вас с ним соединить.

— Спасибо. — Бейлис будто услышал свой голос со стороны, надсеченный, чужой, вызывающий жалость, и остался недоволен собой — не таким голосом надо говорить…

Разговор с Феней ясности не внес — как сидело внутри у Бейлиса некое сосущее изматывающее чувство, так и продолжало сидеть. Бейлис нутром ощущал опасность. Исходила она отовсюду, со всех сторон, даже из Кремля, от людей, которым он доверял.

Нет, такой человек, как главный редактор этого желтого листка, газетенки этой, не имеет права на жизнь. Он имеет право только на смерть.

Бейлис хотел снова вызвать к себе начальника службы безопасности, но передумал — две недели, которые он дал этому человеку, чтобы убрать главного редактора, еще не прошли.

Пусть работает!

100