Кто в тереме?

А чтобы привязать окончательно, начал использовать мелкий шантаж, обыгрывать роль маленького человека. В том плане, что она слишком хороша, а он слишком некрасив, и Бэлла скоро сама это поймет, прозреет, а не сама, так друзья убедят ее в этом. Недаром они их пару называют Красавица и Чудовище. И рано или поздно она его бросит, а зачем ему эта мука?!

Он хотел гарантий, и чем дальше, тем больше наслаждался своей ролью мучителя. В нем проснулся талант шантажиста. Глупышка, рыдая, доказывала, что такому не бывать никогда. В силу своего юного возраста, она искренне верила в вечную любовь.

Он стал прямо-таки, изъясняясь современными понятиями, биологическим вампиром для Бэллы. В конце концов, он договорился до того, что вот, в наше время из-за любви с собой не кончают. И повторил это и раз, и два. А Бэлла, дуреха, пошла и прыгнула с шестого этажа строящегося дома, продемонстрировав любимому силу своей любви, и то, что в наше прагматичное время подобное случается.

Она оставила записку с просьбой никого не винить. Но Алексей стал мерзавцем и убийцей для всех: для ее матери, для друзей, для самого себя. Хотя, поскорбев некоторое время и покаявшись в душе, себе, любимому, он со временем нашел оправдания.

Провожала Бэллу в последний путь едва ли не половина города. В Артюховске ее знали многие. В качестве призерши и дипломантки в конкурсах бальных танцев она мелькала на экранах телевизоров в местных новостях. Друзей и поклонников у нее было множество. А тут – такая чудовищная смерть. И из-за кого?!

Тем же вечером его жесточайше избили. Но, кое-как оклемавшись, на похороны он пришел. В белом костюме, с букетом белых роз. Так, он полагал, следует прощаться романтическому герою с безвременно ушедшей возлюбленной.

К гробу подойти, попрощаться, однако не рискнул. Стоял в отдалении, с заплывшим глазом и широким кровоподтеком на щеке – воплощенная скорбь.

Его и потом еще пару раз отлавливали и били друзья Бэллы, но… Все проходит, прошло и это. И, по законам истории, все перевернулось с ног на голову.

По прошествии недолгого времени он превратился для девичьей части Артюховска из шантажиста и убийцы в рокового мужчину, из-за которого жертвуют жизнью женщины. А в нем все глубже пускали корни цинизм и хладнокровие. Ему не приходилось теперь прикладывать особых усилий, чтобы «уболтать очередную телку». И это при его невзрачной внешности…

Он не был любителем петь самому себе в одиночестве, но порой повторял следом за Сюткиным:

Девочки всегда во мне чего-то находили,

Не знаю, что, но девочкам видней…

Сложись все по-другому, вряд ли он смог бы любить ее по-настоящему, слишком рассудочным было его отношение к Бэлле с самого начала. Маловероятно, что это изменилось бы со временем. «Чем меньше женщину мы любим…» И, меняя местами слагаемые: чем больше нравимся мы ей, тем меньше мы ее любим…

Но тем не менее, всех последующих своих девушек он мерил по той, первой. Они были ему чаще неинтересны: недалекие, пустоголовенькие, но с их помощью он набирался мужского опыта и лоска. Утверждался в роли донжуана и казановы, пусть и артюховского разлива.

Со временем он научился использовать своих подружек не только в плане интима, но и финансово. Правда, по мелочам, сильно не сквалыжничал – в кафе заплатить или презент там какой мужской. Кто сколько может!

Подружки не жмотились, из-за одной лишь возможности похвастаться перед остальными «а меня Лешка Ситников в кафе пригласил» – чтобы еще раз пригласил.

Ну, цветы или какой-нибудь презент, что-то из бижутерии, не золото, конечно, – это было за ним. Правила игры он понимал. Честно говоря, по стоимости подарки были несопоставимы, но кто ж их сопоставлял! Не влюбленные же дурочки.

Да, честно сказать, не все и влюблены-то были, окучивали его из соображений собственного престижа. А потом – дорог не подарок, дорого внимание, так ведь?

Все это было потом. Сначала надо было пережить людскую ненависть и судебное разбирательство. Светлая его девочка основательно подпортила ему жизнь. Учительница вздумала истопить баню, но печь была битком набита бумагой. Она решила вытащить половину, чтобы печь не дымила, и обнаружила дневник дочери, с описанием всех перипетий ее недолгого романа.

Ну, кто в наше время ведет дневник? Правда, имя Алексея в нем не фигурировало, он был обозначен там как Любимый и Он, а друзей мужского пола у Бэллы было немало. Но кто ж еще, как не он? Мать-то не сомневалась!

Дело о доведении девушки до самоубийства тянулось довольно долго и вяло. В конце концов, парень был оправдан за недостаточностью улик, поскольку его моральный шантаж не был отражен в дневнике с подробностями, лишь в общих чертах. И опять – спасибо крестному, повторяющему не единожды:

– Смотри, Леха, поменьше баб води домой, не приучай их! Нельзя гадить там, где живешь и работаешь.