Кто в тереме?

И тут судьба послала ему знакомство с Бэллой. Ему было 22, ей – 16. Он только что демобилизовался. Крестный «надыбал шабашку» – учительница одной из школ города надумала сделать какой-никакой ремонт в стареньком своем домишке, и для плотницких работ подрядила дядю Витю, а он взял в напарники крестника. Лешка ни от какой работы не отказывался и подрабатывал, где только и чем только мог.

У учительницы была дочь – выпускница школы, голубоглазая красотка с роскошной белокурой гривой и претенциозным именем Бэлла. Сразу становилось понятно, какой предмет преподает мать. Красотка, открывшая им калитку, мазнула отчужденным, безразличным взглядом по прибывшим, пригласила то ли радушно, то ли равнодушно:

– Проходите! – и, не оборачиваясь, направилась вглубь двора.

У Алексея в зобу дыханье сперло, с такими ему не приходилось сталкиваться близко.

– «Выпендрежница! Стервочка!» – протелепатировал ей Леша, и она, надо полагать, его посыл уловила. А может, мимика его подвела – презрительно и злобно скривившийся рот, хотя длительными тренировками он пытался приобрести бесстрастный, непроницаемый вид. Красотка взглянула на него еще раз – сверкнула глазищами.

Работы было недели на две-три. По-хорошему, надо было поменять лаги, перестелить полы, ну и по мелочи. Они провозились месяц. Крестному спешить было некуда, обедами хозяйка потчевала отменными, а Лешке – и незачем.

За обедами надо же было говорить о чем-то, а какая у матери может быть другая тема, как не о единственном дитяти? Оказалось, блондинка-Бэлла не была ни стервочкой, ни выпендрежницей, а скромницей и отличницей, шла на золотую медаль, занималась бальными танцами, много читала. И откуда такие девушки берутся в наше время? Не вымерли окончательно, как мамонты.

Крестный, у которого ни жены, ни своих детей не было, начал, в свой черед, расхваливать Леху: молоток, настоящий мужик, сам себя вырастил. Сердобольная учительница смотрела с сочувствием, дочь начинала поглядывать еще и с интересом.

Чем он ее покорил? Спустя годы, возвращаясь не единожды к той ситуации, он уверился, что жалость была первопричиной. Еще по «Герою нашего времени» Лешка знал, что любовь у женщины очень часто рождается из жалости. Похоже, Бэлла была одной крови с княжной Мэри, а он тут выступал в роли Грушницкого – несчастный сиротинушка (хотя, честно сказать, отсутствию таких родителей, какие были у него, всегда был рад).

Ему ее жалость нафиг не нужна была, жизнь сделала его болезненно самолюбивым. Королева желает великодушно одарить его своей симпатией? Нет уж, нам ваших королевских щедрот и даром не нать.

В нем почти сразу возникло какое-то внутреннее сопротивление, психолог определил бы этот казус как синдром маленького человека – на что мне это?! Не справлюсь. С суконным-то рылом – да в калашный ряд…

С первой секунды он отдавал себе отчет, кто она – красавица, местная звездочка, и будущее ее прекрасно! А кто он – низкорослый прыщавый плотник-пэтэушник. Какая тут может быть с ее стороны любовь, тем более – вечная. Так, каприз. Жалость, чистая жалость.

Но все же был весьма польщен и торжествовал. И – трусил. Он вовсе не собирался переступать черту дозволенного, добиваться интима – не хватало еще сесть за совращение малолетней, а с ее мамашей такое вполне могло статься! Он просто в какой-то момент захотел влюбить в себя Бэллу, все из того же самолюбия, ради самоутверждения.

Леха, по мере возможности, блистал опереньем – перечислял авторов, цитировал к месту запомнившуюся чужую мудрость. За месяц он продвинулся весьма значительно, уже и до «обнимашек» дело дошло, и девчонка тогда трепетала в его объятиях так же, как теперь эта Оля.

Алексей не мог до конца поверить в ее искренность. Что ее так разобрало, что она в нем, невзрачном и тогда еще не слишком умелом увидела?! У нее полно друзей, тот же партнер по танцам – преданный поклонник.

Бэлла готова была к последнему шагу и хотела этого, да он не хотел торопиться. Конечно, Лешка не оставался совсем уж бесчувственным, разве можно было устоять перед чарами юной прекрасной девушки, но все же рассудок преобладал. Наличие рядом такой красотки льстило и возвышало в собственных глазах, заставляло вести себя благороднее.

Может, случись подходящие условия, все и произошло бы, но мать постоянно была рядом. Она уже почувствовала, что пахнет жареным, симпатия ее к мастеровитому начитанному пареньку-сироте резко убыла, и она была начеку. Такого ли будущего она хотела для своей девочки, которую тащила одна? Не для Лешки или ему подобных растила она свою доченьку, не для пеленок, в ее неполных семнадцать.

Еще месяц они встречались урывками, после того, как закончилась их с крестным работа в доме учительницы. Гуляли в парке, бродили по берегу Волги – местах не слишком людных, но их кто-то заметил пару раз.

Привести девушку в свою конуру – значило бы загубить все, чего он добился. Его убогий быт отрезвит Бэллу мигом. Может быть, потом, позже, когда окончательно привяжет ее к себе.