Кто Вы, «Железный Феликс»?

Исходя из директив ЦК компартии и решений Советского правительства, органы ВЧК-ОГПУ под руководством Ф.Э. Дзержинского вели активную внешнеполитическую разведку по сбору и обобщению данных о капиталистических странах, в политических партиях и правительственных кругах Запада, решали задачи внутриполитического характера, осуществляли политический сыск, доставляли информацию политического, военного и научно-технического характера, внедряли свою агентуру в разведывательные и контрразведывательные органы противника, в зарубежные антисоветские центры. Для решения этих и других задач сентябрьским постановлением Политбюро ЦК РКП (б) (1920 г.) была создана закордонная разведка в системе ВЧК. В нем было подчеркнуто, что «только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую». 20 декабря 1920 г. Дзержинский подписал приказ об образовании Иностранного отдела ВЧК. На работу в ИНО были направлены наиболее подготовленные сотрудники из военной разведи, в том числе Регистрационного отдела штаба Западного фронта. ИНО ВЧК — ОГПУ решал вопросы в тесном контакте с Разведывательным управлением РККА и НКИД.

В конце Гражданской войны Дзержинский отдал распоряжение Менжинскому подготовить совещание сотрудников Региструпа и ИНО ВЧК для решения вопроса о назначении руководителя всех агентов, как ВЧК, так и Региструпа и подбора кандидатов на пост начальников в Эстонии, Латвии, Литвы и Финляндии и в других странах[1149]. А в письме к Сталину 23 мая 1925 г., «в связи с информацией, организованной ОГПУ по заграничным делам, а также с нашей борьбой со шпионажем и организуемой капиталистическими странами контрреволюции» настаивал на более тесном контакте» с НКИД

[1150]. Вопрос о согласованной работе ВЧК с НКИД был обстоятельно рассмотрен еще в 1921 г. после так называемого дела заведующего отделом стран Согласия НКИД Нуортевы, арестованного 19 марта 1921 г. по подозрению в шпионаже. И он даже трижды обсуждался на Политбюро ЦК РКП (б): 8 ноября 1921 г. и 3 января и 7 сентября 1922 г.[1151]

Взаимоотношения ВЧК-ОГПУ, НКИД и Разведупра РККА, указывал советский разведчик В. Кривицкий, «носили деловой, дружественный характер»[1152]

.

К июлю 1921 г. в ВЧК имелись оперативные подразделения для ведения работы в 27 странах. С 25 октября 1921 г. вся разработка дел по иностранцам была сосредоточена в руках специально уполномоченного, «вполне ответственного работника». С 20 марта 1923 г. дела по шпионажу со стороны спецслужб Японии, Китая и Кореи были переданы Контрразведывательному отделу ГПУ. Материалы по мусульманам Китая должны были направляться в Восточный отдел ГПУ, который вел разработки среди мусульман Западной и Восточной Сибири и Внешней Монголии[1153].

Постепенно работа советских разведывательных органов приобретает более плановый характер с учетом долгосрочной перспективы и намерений противника. Так, в связи с возросшим влиянием Англии на Востоке, было решено усилить активность советской разведки, прежде всего в Персии. В центре был разработан план проведения этой линии в жизнь.

Агентурная работа за рубежом находилась под личным контролем Дзержинского. 12 декабря 1919 г. он поручил Ягоде издать секретный приказ о том, что «ни один отдел ВЧК не имеет права самостоятельно отправлять агентов или уполномоченных, или осведомителей за границу без моего на то согласия»[1154].

О тщательном подборе сотрудников для работы за рубежом свидетельствует переписка 1924–1926 гг. по делу М.А. Михайлова («дяди Миши»).

29 февраля 1924 г. Дзержинский поручил Герсону собрать все сведения о «дяде Мише» и доложить о его деле после заключения Менжинского — «На меня производит впечатление бреда маньяка, за спиной которого стоят шпионы. Запросите сведений у Кацнельсона, Трилиссера. Пусть они всюду соберет сведения. Попросите у т. Назаретьяна или Товстухи — сведений об этом «дяде» и кто его лично знает. М. быть, знает его Менжинский?»[1155]

.

Выяснилось, что Михаил Александрович Михайлов до 1914 г. был членом РСДРП б). После революции 1905 г. эмигрировал в Париж, где занимался адвокатское деятельностью, после Февральской революции вернулся в Россию. В Париже основал общество по снабжению России школьными пособиями. В ноябре 1922 г. ему был разрешен въезд в Россию. Далее Михайлов занимался организацией снабжения школ. По данным ЭКУ ОГПУ, концессионная деятельность Михайлова наносила большой ущерб государству. В докладной записке начальника ЭКУ З.Б. Кацнельсона говорилось, хотя Михайлов «не является злостным врагом Советской России…но помимо его воли, используется своими заграничными патронами в целях экономического шпионажа». Поэтому ЭКУ ОГПУ считало «необходимым тем или иным путем положить конец деятельности Михайлова в Москве»[1156].

9 марта 1924 г. Ф.Э. Дзержинский писал в ЦК РКП (б) В.М.Молотову, В.В. Куйбышеву, В.Н. Яковлевой и Г.В. Чичерину: «При сем документы о деятельности М. А. Михайлова — он же «дядя Миша».