Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых

– Швабру бы ещё, в пол стучать… – не отставал Митя.

Дальше Теша слушать не стал. Он решил, что в комнате опасность уже миновала, и снова нырнул сквозь стену под кровать.

На кровати, поджав ноги, сидела Лизанька. Лизанька рыдала. С двух сторон её обнимали за плечи подсевшие к ней Катя и Алёна, пытавшиеся её утешить.

– Ну я же слыыыыышала! – всхлипывала Лизанька.

– Нет там никого! – сердито возражала Эля.

– Может, и правда просто мыши здесь? – предположила Катя Величко.

– А я и мышеееей боюсь! – пуще прежнего разрыдалась Лизанька.

Тут дверь комнаты распахнулась. На пороге кто-то стоял. Девочки хором завизжали.

В неверном свете свечи был виден только смутный силуэт, угадывался край колышащейся белой одежды…

– У-у-у-у-у-у-у! – завыло привидение смутно знакомым голосом. Где-то за стеной послышался мерный стук.

Почти все девочки в ужасе вжались в стены, однако Эля, ни на секунду не терявшая хладнокровия, снова решительно встала. Привидение попятилось. Эля в два прыжка схватила его за шкирку и сорвала с него белые одежды… то есть простыню. Под ней оказался Дима Доброхотов. Его приятель Гроссман обнаружился тут же, за стенкой, корчащийся от смеха. Обоих Эля, бывшая выше любого мальчика ростом (да пожалуй что и сильнее), ухватила за уши и втащила в комнату, чтобы все девочки могли на них полюбоваться.

– Вот! – торжествующе сообщила она. – Ваше привидение!

– Мы п-пошутили… да не крути ты ухо! – вопил Митя.

– Вы… вы! – Алёна и Катя, одновременно вскочившие с кровати, казалось, были готовы наброситься на мальчиков.

Одновременно одна из близняшек включила свет. В этот момент Вика вдруг вскрикнула и указала в окно:

– Смотрите!

На секунду в окно ударил свет фар: на площадке перед въездом в лагерь разворачивался мотоцикл. В свете уличных фонарей вокруг стоянки автобуса ребята увидели, как участковый соскочил с мотоцикла и помог кому-то выбраться из коляски.

– Да это же Сёмочкин! – первой поняла Катя.

– И папа… – мрачно заметила Эля, отпустив, наконец, уши обоих Дмитриев.

По площадке уже бежали Ксюша и Константин Алексеевич. Кутаясь в шаль, подошла директриса, что-то сказала участковому, тот кивнул в ответ и направился к корпусу шестого отряда, придерживая Сёмочкина за плечо. За спиной у последнего болтался туго набитый рюкзак. Вожатые понуро побрели следом.

– Быстро выключили свет, все по койкам! – скомандовала Эля.

Мальчики, решив воспользоваться случаем, кинулись к двери. Эля только досадливо передёрнула плечами.

Спальный корпус шестого отряда был ближайшим к въезду, а посему вожатым и участковому не понадобилось много времени, чтобы дойти до него. Спустя минуту дверь в комнату девочек распахнулась.

– Ну, кто здесь не спит? – строго спросила Ксюша. – Я видела свет в окне.

– Никто не спит, – вздохнула Эля и выбралась в пижаме из кровати.

– Твой папа просил тебя позвать, – смягчаясь, сообщила вожатая.

– Да знаю… – Эля почему-то опустила голову.

– Остальным – спать немедленно!

Минут пять Эли не было в комнате. Слышно было, как в коридоре что-то сердито выговаривает ей отец, но слов было не разобрать. Девочки напряжённо ждали её возвращения. Когда открылась дверь, на секунду в упавшем из коридора свете стало видно, что у Эли покраснели и опухли глаза, однако она, не говоря ни слова, прошествовала к своей кровати, улеглась и сразу отвернулась к стене.

Спустя несколько минут, когда все вроде бы затихли и перестали ворочаться, стало слышно, что кто-то всхлипывает в темноте.

– Ну что ещё?! – Эля резко села на кровати, откинув одеяло.

Плакала, уткнувшись в подушку, Лизанька. На резкий окрик Эли она не повернула головы.

– Ничего, – пробормотала она, глотая слезы.

– А чего ревёшь, если ничего? – все больше свирепея, переспросила Эля.

Катя, Алёна, Вика и близняшки с любопытством подняли головы, наблюдая за происходящим.

Лизанька вздохнула и села на кровати, не переставая всхлипывать.

– Я в туалет хочу, – сообщила она трагическим голосом.

Катя и Алена, переглянувшись, прыснули.

– А чего не идёшь? – изумилась Эля.

– Так страшно же…

– Тебя что, за ручку отвести? Чего страшно-то? Тебе уже вроде и местное привидение показали?

– А вдруг… – Лизанька понизила голос и закончила, замирая: – Вдруг там… бабай какой… темно же!

– Если хочешь знать, – по-прежнему сердито возразила Эля, – бабай – это дедушка по-татарски… Де-ду-шка! – отчеканила она. – А вовсе не привидение. А если ты кого-то встретишь в туалете для девочек, можешь сказать Гроссману с Доброхотовым, что будут иметь дело со мной! Хотя нет, погоди-ка…

Эля встала с кровати, включила свет и подошла к своей тумбочке. Покопавшись немного, она извлекла оттуда пузырёк зелёнки.

– Вот, держи, – она протянула склянку Лизаньке, – если кого страшного встретишь – лей на него смело! Ну! Иди уже! Никто тебя за ручку не поведёт.

Она легко подтолкнула Лизаньку из комнаты, и та неохотно побрела по коридору. Свет там горел по-прежнему – то ли вожатые забыли выключить, то ли нарочно оставили. Секунду Эля смотрела ей вслед, после этого прикрыла дверь в комнату и в который уже раз за этот вечер улеглась в постель.