Кубанский огонь

Бабыч слушал и вздыхал. В глазах его читалось: твоими бы устами да мед пить.

– А как с этим… с Рыжим? Тоже уходит, будто вода меж пальцев?

– Я жду возвращения Пришельцева, – пояснил статский советник. – Он уехал в Романовский хутор. Где-то там притон Вариводы. Ясно, что они разминулись: Александр Петрович туда, а атаман сюда. Но Рыжий, конечно, не участвовал в нападении на банк. Он для разбойников важнейшая фигура, поскольку один умеет управляться с бомбометом. Его берегут для последнего часа. Вдруг Пришельцев и поймает Рыжего на хуторе? Тогда у нас с вами гора с плеч.

– Алексей Николаевич, – генерал-лейтенант встал, – очень прошу. Я на вас надеюсь. Не подведите меня! Берегите нефтяной городок как зеницу ока. Туда вложены миллионы, от трубы зависит благосостояние Екатеринодара на много лет вперед.

Лыков понял, что настал удобный момент для давно назревшего разговора:

– Михаил Павлович! Вы помните, я знакомил вас с капитаном Проданом?

– Из Военного министерства? Да, и что? Он ведь придан вам, чтобы сыскать «кубанский огонь».

– Точно так. Но у Игоря Алексеевича есть еще одно задание, тоже секретное.

Бабыч сразу почуял неладное:

– Насчет моего управления областью? Что не так?

– Вопрос звучит иначе: развитие Майкопского нефтеносного участка. Там слишком много иностранного капитала. А точнее, британского.

– Много, не спорю. Но это же не от хорошей жизни. Алексей Николаевич, вы тоже, что ли, из этих? Которые всюду видят шпионаж и вражескую руку?

Лыкову пришлось защищаться:

– Я за взвешенный подход.

– Так и я за него! Если русских денег недостаточно, разве не разумно будет пригласить иностранный капитал?

– Разумно. Но вот данные областного инженера Юшкина. Англичане сегодня арендуют девяносто процентов всех пущенных в оборот участков. Михаил Павлович! Девяносто!

Бабыч нахмурился:

– Хм. Цифра для меня новая, давно не смотрел отчетов. Многовато, конечно. Но куда деваться? Пусть качают, перерабатывают, торгуют. Развивают русскую промышленность, которой все больше нужно топлива.

– Беда в том, что, кажется, они нефть не качают. Не для того захватили землю.

И Лыков рассказал начальнику области о наблюдениях Продана. Которые подтверждает горный инженер.

– Лишь девять обществ из шестидесяти шести добывают нефть? – поразился Бабыч. – Почему так мало? И куда смотрит Юшкин? Наказывать! Отбирать участки!

– В условиях[65] об этом нет ни слова. На каком основании вы их расторгнете?

Бабыч задумался. Он долго стоял у окна, смотрел на площадь с памятником Екатерине, на купола Воскресенской церкви. Потом спросил, не оборачиваясь:

– Типовые условия ведь выработаны в Петербурге?

– Да, в Министерстве промышленности и торговли.

– Так пусть они же их и поменяют. Дадут мне право контролировать ход буровых работ и нефтедобычи. Если за год ничего не вложено – предупреждение. На второй год то же самое – рву договор и выставляю участок на повторные торги.

Статский советник одобрительно кивнул:

– Правильный ход мыслей. Почему бы вам не обратиться с соответствующим предложением к Тимашеву?[66] И еще…

Бабыч резко повернулся к собеседнику.

– Вы, – продолжил тот, – можете послать аналогичное отношение военному министру. Коему подчинены как наказный атаман Кубанского казачьего войска. Сухомлинов в глазах государя намного более сильная фигура, чем Тимашев. Именно он послал сюда капитана Продана. Военный министр обеспокоен засильем англичан в русской нефтяной промышленности. Продан сейчас объезжает Майкопский отдел, собирает сведения, смотрит настроения казаков. Когда вернется, заслушайте его.

– Алексей Николаевич, что такого плохого в англичанах? У нас с ними дипломатическое соглашение. Газеты пишут, что, может статься, они присоединятся к нашему военному союзу с Францией. Я потому и поощрял, собственно говоря…

– Союз возможен, – подтвердил Лыков. – Британцы – большие любители воевать чужими руками. А с Германией у них все хуже и хуже.

– А я о чем?! – обрадовался генерал.

– Но девяносто процентов! Капитан Продан убежден, что островитяне хапнули так много не для того, чтобы качать нефть. Они хотят заморозить майкопскую нефтедобычу.

– Но с какой целью? Вложили огромные деньги, чтобы зарыть их тут? Алексей Николаевич, это фантазии военных. Вы зачем им верите?

– Георг Твиди, с которым вы недавно открывали нефтепровод, занимается не только Майкопом. И даже не столько Майкопом. Еще он бурит в Плоешти, это Румыния, и в Южной Персии. Возможно, ему выгодно придержать развитие вашего края, чтобы он не составлял конкуренцию другим месторождениям. За такое можно и заплатить.

Тут Азвестопуло не удержался и впервые вступил в разговор:

– Ваше превосходительство, есть косвенные подтверждения этой версии. Мы подозреваем в желании сжечь нефтяной городок промышленника Асьминкина. Известно, что он связан с британскими добытчиками. Именно они покупают его участки, причем с большой для Конона Провича выгодой. Откуда такая щедрость? Нет ли тут сговора? Асьминкин сжигает русский нефтепровод в Екатеринодаре, и остается только британский, в Туапсе. Монополия!