Кубок королевы Розамунды

Очень скоро люди, посланные в дом госпожи Розамунды, вернулись ни с чем: опальная королева лангобардов бесследно исчезла. Стражники у городских ворот клялись, что не видели ее, и обещали удвоить бдительность.

— Мимо нас и муха не пролетит! — поклялся начальник стражи.

Машина Мамаева остановилась перед большим офисным центром на Малом проспекте Васильевского острова. Мамаев вышел, бросив сидевшему за рулем человеку:

— Жди!

За рулем его машины сидел темноволосый человек со сломанным носом и заметной седой прядью. Фамилия его была Дронов, и вообще-то он не был водителем, а числился в фирме Мамаева начальником службы безопасности, но в действительности исполнял для своего шефа многочисленные и разнообразные поручения, зачастую выходящие за рамки закона. Дронов всегда был хмур, никто не видел его улыбающимся, сегодня же после операции с деньгами и вовсе был мрачен. Нутром чуял неприятности.

— Шеф, подстраховать не надо? — спросил он Мамаева.

— Я сказал — жди!

Дронов кивнул. Проводив шефа долгим взглядом, он достал свой телефон и на всякий случай просмотрел приложение, где были показаны городские пробки.

Вдруг к его машине подошел человек в черной униформе охранника. Он наклонился к окну и проговорил:

— Здесь парковаться нельзя!

— Что значит — нельзя? — раздраженно ответил Дронов. — С какого это перепугу?

— Нельзя — значит, нельзя!

— Я здесь всегда паркуюсь!

— Значит, раньше было можно, а теперь нельзя!

— А не пошел бы ты…

Дронов отвлекся на пустой разговор с охранником и поэтому не заметил, как дверца его машины с пассажирской стороны открылась, и отреагировал на это, только когда на сиденье рядом с ним сел худой, костистый человек с длинным, покрытым глубокими морщинами лицом.

Что интересно, охранник парковки в то же мгновение исчез, как сквозь землю провалился.

Водитель дернулся, потянулся к пиджаку, который характерно оттопыривался слева, но костистый прошипел, как рассерженная змея:

— С-сидеть! Не дергатьс-ся!

И Дронов понял, что дергаться действительно не стоит.

Потому что почувствовал исходящую от соседа холодную силу. Но еще потому, что узнал его.

— Гудок… — проговорил Дронов с неожиданной робостью. — Ты…

— Не называй меня так! — рявкнул костистый тип. — Я — Олег Викторович, понятно?

— Понятно, Гудок… Олег Викторович.

— Так-то лучше.

— Что вам нужно, Олег Викторович? — Дронов приложил все силы, чтобы голос его не дрогнул.

— А ты как думаешь?

Дронов настороженно молчал. Он не собирался играть в загадки с таким опасным человеком.

Перегуд выдержал основательную паузу и наконец заговорил, веско и холодно:

— Твой шеф меня кинул.

Дронов взглянул на него, словно что-то хотел возразить, но сдержался. Перегуд продолжил:

— Кинул, кинул! Причем обставил все так, чтобы тебя сделать крайним. Ведь ты принес мне тот чемоданчик? Так вот, в нем оказалась «кукла».

— Что? — Дронов похолодел.

— Но ты не бойся, Валентин! Я ведь понимаю, что ты не дурак и не самоубийца. Ты не посмел бы меня кинуть, так ведь?

— Само собой, Гу… Олег Викторович.

— Видишь? Мы с тобой друг друга понимаем. И понимаем, что оставить такое без ответа нельзя. Верно?

— Но…

— Никаких «но»! — рявкнул Перегуд и скрипнул зубами. — Ты пойми, Валентин, вопрос стоит очень просто. Один из вас меня кинул — или он, или ты. И кому-то за это придется заплатить. Так какой вариант ты выбираешь? Кто меня кинул?

— Не я, — твердо ответил Дронов.

Он подумал еще, что и не Мамаев, потому что не зря ему не понравился тот тракторишка, который сгребал снег на месте операции, но решил промолчать.

— Ну и отлично! Значит, мы друг друга поняли. Ты о своем выборе не пожалеешь! Нужно выбрать правильную сторону, Валентин! И сделать это вовремя!

Он строго взглянул на Дронова и добавил:

— Сделаешь — сообщишь по этому номеру! — он написал семизначный номер на запотевшем стекле машины и выбрался на улицу.

Дронов торопливо стер номер со стекла, опустил голову и несколько минут посидел молча.

Перегуд поставил перед ним непростую задачу, но выбора у него действительно не было.

Всю свою жизнь Дронов был занят в основном одним — выживанием, и пока он с этим справлялся успешно.

Последние несколько лет он служил Мамаеву, но если дни того сочтены — нужно менять хозяина, и сделать это нужно вовремя, пока еще есть возможность вскочить в последний вагон…

Что будет дальше…

А что будет, то и будет. Незачем гадать. Когда настанет завтра, тогда и будем думать.

К машине быстрыми шагами подошел Мамаев, рванул дверцу, сел на то же сиденье, где только что сидел Перегуд.

Дронов скосил на шефа глаза и поразился, как он изменился за последние дни и как сильно отличается от Перегуда.

Тот — уверенный в себе, сильный, решительный.

Этот — нервный, дерганый, все время оглядывается, будто чего-то боится.

Нет, и правда нужно менять хозяина.

— Сволочь! — процедил Мамаев.

— Что? — Дронов повернулся к нему, оскалившись.

— Да это я не про тебя, Валик! — отмахнулся шеф. — Это я про него… про Гудка…

Дронов напрягся.

Неужели шеф в курсе их разговора? Тогда его дело плохо…

Но Мамаев продолжил: