Кубок королевы Розамунды

— О свадьбе его милости экзарха. Все торговцы надеются заработать на ней. Дворцовые прислужники заказали столько провизии, что можно накормить весь город. А сколько редкостных вин, испанских и аквитанских! А сколько дорогих тканей!

— Вот как? — Розамунда едва сдержала гневный возглас.

Она закусила губу и спросила как можно спокойнее:

— И кто же эта счастливица?

— Знатная особа, прибывшая недавно из Византии. Говорят, она племянница самого императора!

— Вот как?! — повторила Розамунда, скрипнув зубами. — Пожалуй, я хочу пройтись по городу. Подай мне уличный плащ.

— Но врач не велел вашей милости утомляться… он говорил, что еще неделю вам не стоит выходить из дому…

— Мало ли что он говорил! Я утомилась уже от вида этих стен, мне необходимо выйти!

Через полчаса Розамунда со своей новой служанкой вышла из дома.

В садах неподалеку от дворца экзарха она как бы случайно повстречала Нарцисса. Советник наместника шел куда-то с озабоченным видом в сопровождении рослого слуги и прошел было мимо, но Розамунда окликнула его:

— Постойте, господин советник!

Нарцисс остановился. Он выглядел смущенным.

— Господин не приходил ко мне уже много дней. Вы забыли о бедной варварской королеве?

— Ах, простите меня, госпожа, я был очень занят. Государственная служба отнимает очень много времени.

— Вот как? Раньше вы среди этих дел всегда находили время проведать меня, сыграть со мной в шахматы, обсудить городские новости и прочие события…

— Вы правы. Но сейчас все стало сложнее…

— Настолько сложно, что вы не вспоминаете даже о своих прежних планах?

— Какие планы вы имеете в виду?

— Если вы помните, мы говорили, что господин экзарх достаточно давно вдовеет, срок траура давно завершился и ему пора подумать о новой супруге…

— Ах, вот вы о чем! Но я поговорил с его милостью, и он пока не готов к новой женитьбе.

— Да? А до меня дошли слухи, что он вполне готов. И во дворце уже идут приготовления к свадьбе. Для этой свадьбы уже заказывают вина и угощения…

— Ах да… — Нарцисс отвел глаза.

— Вы хотите сказать, что за своими государственными заботами забыли о таком незначительном событии? И забыли о том, сколь многим мне пришлось пожертвовать, чтобы устранить препятствия для нашей свадьбы?

Нарцисс приблизился к Розамунде вплотную и проговорил, понизив голос:

— Ветры политики переменчивы. Так же переменчивы, как ветры в наших краях. Планы сильных мира сего меняются очень быстро под влиянием этих перемен. Людям незначительным, вроде нас с вами, приходится только подчиняться. Если, конечно, мы не хотим попасть между молотом и наковальней.

— Но вы сами дали мне понять…

— Все меняется! И если вы не смиритесь с этими переменами, вам может не поздоровиться. К примеру, господин экзарх может задуматься о причинах скоропостижной смерти вашего спутника, знатного лангобарда. И может провести расследование…

— Причина его смерти известна. Его отравила служанка по приказу нового короля лангобардов…

— В деле всегда могут найтись новые улики. Кроме того, жизнь в Равенне в наши времена чрезвычайно опасна. С вами тоже может случиться какая-нибудь досадная неприятность. Мне будет чрезвычайно неприятно узнать о ней. А теперь позвольте откланяться, меня ждут неотложные дела! — и с этими словами Нарцисс удалился.

А Розамунда, проводив его гневным взглядом, поспешила домой.

Розамунда ходила по своему покою, как львица в клетке, — от стены к стене, от стены к стене… ее переполнял гнев.

Подлые византийцы обманули ее!

Она поверила Нарциссу, убила своего любовника, чтобы стать женой экзарха, чтобы занять достойное ее положение, но Лонгин предпочел другую! Надо же — племянница императора!

Розамунда сжала руки с такой силой, что из-под ногтей выступила кровь.

Нет, они просчитались! Она, Розамунда, не из тех, с кем можно так жестоко шутить! Она умеет мстить — и отомстит, причем не будет откладывать свою месть надолго!

Розамунда открыла неприметную дверцу и, нагнув голову, вошла в потайную комнатку, где хранила золото и драгоценности, похищенные у короля лангобардов.

Перебрав свои сокровища, она нашла массивный перстень с крупным рубином, на котором был искусно вырезан раскинувший крылья орел.

Этот перстень был непростой — с секретом.

Его подарила Розамунде мать, принцесса из могущественного восточного племени аваров.

— Надеюсь, этот подарок тебе не понадобится, — сказала мать, отдавая дочери перстень. — Однако судьба знатной женщины может повернуться по-разному. Может случиться так, что для тебя смерть будет наилучшим, а то и единственным выходом. Тогда ты наденешь этот перстень на палец.

Внутри перстня, под камнем, был спрятан острый шип, смазанный смертоносным ядом растения упас, произрастающего в бескрайних степях Азии. Этот яд приносит смерть мучительную и неминуемую, но наступает она не сразу, а примерно через час после укола.

Розамунда завернула перстень в платок тонкого шелка, вернулась в свой покой и позвала служанку.

— Отправляйся во дворец господина экзарха, — приказала она, — и передай от меня перстень невесте его милости, с пожеланиями счастья и благоденствия.