Кукла

- То есть нет... воды, - поправилась она.

Охоцкий покачал головой и в отчаянии развел руками, однако исполнил просьбу.

После завтрака, за которым панна Эвелина разговаривала только с бароном, а Старский ухаживал за черноглазой вдовой, гости попрощались с хозяйкой и разошлись. Охоцкий отправился на чердак, где в каморке, наскоро пристроенной для этой цели, он оборудовал метеорологический наблюдательный пункт. Барон с невестой отправился в парк прогуляться; Вокульского председательша удержала при себе.

- Скажи мне, - начала она, - ведь первые впечатления бывают самые верные, - как тебе понравилась Вонсовская?

- Кажется, женщина предприимчивая и веселая.

- Ты прав. А барон?

- Я его мало знаю. Он уже стар.

- О да, стар, очень стар, - вздохнула председательша, - и все-таки собирается жениться. А что ты скажешь о его невесте?

- Я ее совсем не знаю; но меня удивляет, как она могла выбрать барона, хотя он, вероятно, и благороднейший человек.

- Да, это странная девушка, - продолжала председательша. - И скажу тебе, я уже не испытываю к ней прежней привязанности. Ее замужеству я не мешаю, потому что не одна барышня позавидует ей и все вокруг твердят, что для нее это блестящая партия. Но ее доля наследства перейдет к другим. Кому достанется богатство барона, тот не нуждается в моих двадцати тысячах.

В голосе старушки слышалось раздражение.

Она отпустила Вокульского и посоветовала ему пройтись по парку.

Вокульский вышел во двор и, обогнув левый флигель, где помещалась кухня, свернул в парк.

Позже ему не раз вспоминались первые два наблюдения, сделанные им в Заславеке.

Прежде всего он увидел неподалеку от кухни конуру, а перед нею, на цепи, собаку, которая, приметив чужого, начала лаять, выть и метаться, как бешеная. Разглядев, что глаза у собаки при этом веселые и она виляет хвостом, Вокульский погладил ее; это сразу расположило свирепую зверюгу к гостю, и она уже не хотела отпускать его от себя. Она взвизгивала, хватала его за полы, опрокидывалась на спину, как бы добиваясь, чтобы ее приласкали или хотя бы побыли с нею.

"Вот странная цепная собака", - подумал Вокульский.

В эту минуту из кухни появилось новое чудо: толстый старик работник, поперек себя шире. Вокульский, еще ни разу в жизни не встречавший толстого мужика, заговорил с ним.

- Зачем вы держите эту собаку на цепи?

- А чтоб злая была и не пускала в дом воров, - отвечал мужик, улыбаясь.

- Так почему бы вам не взять злого цепного пса?

- А наша барыня не станет держать злую животину. У нас пес и тот должен быть ласковый.

- А вы, отец, что тут делаете?

- Пасечник я. Прежде землю пахал, да вол ребро покалечил, так барыня послала меня на пасеку.

- И хорошо вам?

- Поначалу тошно было без работы, а потом привык, ничего.

Простившись с мужиком, Вокульский свернул к парку и долго прогуливался по липовой аллее, ни о чем не думая. Он чуствовал, как все, что тяготило его и отравляло мозг, - сумятица Парижа, шум Варшавы, гудение железной дороги, все волнения, все пережитые горести теперь словно испарились. Если бы его спросили: "Что такое деревня?" - он ответил бы: "Тишина".

Вдруг он услышал позади быстрые шаги. Его догонял Охоцкий, который нес на плече две удочки.

- Панны Фелиции здесь не было? - спросил он. - Мы условились в половине третьего вместе пойти на рыбную ловлю... Ну, да женская аккуратность известна! Может, и вы отправитесь с нами? Нет, не хочется? Так не сразиться ли вам со Старским в пикет? Он всегда готов, если только нет партнеров для преферанса.

- А что здесь делает пан Старский?

- Как что? Живет у своей двоюродной бабки и крестной, председательши Заславской, а в настоящий момент горюет, что наверняка не получит от нее в наследство поместья. Лакомый кусочек, около трех тысяч рублей. Но председательша предпочитает оказать поддержку подкидышам, а не казино в Монако. Бедный мальчик!

- А чем ему плохо?

- Ну, как же! С бабкой дело провалилось, с Казей сорвалось - впору хоть пулю себе в лоб пустить! Надо вам сказать, - продолжал Охоцкий, поправляя удочки, - что Вонсовская, будучи барышней, питала к Старскому слабость. Казик и Казя - подходящая парочка, а? Кажется, именно по этому поводу пани Казя и пожаловала сюда три недели назад (а после мужа ей достался изрядный куш, пожалуй не меньше, чем у председательши!). Несколько дней они даже как будто ладили, и Казик в счет будущего приданого успел выдать ростовщику новый вексель, как вдруг... все расклеилось... Вонсовская прямо издевается над ним, а он делает вид, будто все в порядке. Словом, плохо дело! Придется ему отказаться от путешествий и осесть в своем жалком именьице, пока не умрет дядюшка; у того, правда, давно уже камни в печени.

- А что пан Старский делал до сих пор?