Кукловод: Реквием по Потрошителю (СИ)

— Тебе её совсем не жаль? — Кагуя убрала газету и с теплой материнской любовью пригладила отросшие черные пряди Обито. — Кажется, по рассказам Зетцу, эта девочка была слепо влюблена в тебя.

— Утверждать, что Инаеси Нарико была влюблена в меня, равносильно утверждению, что Дзимпачи Хидан был влюблен в Дзясин-сама, — криво улыбнулся Учиха, уклонившись от ласкающей его руки. — К тому же она была уже мертва до встречи со мной на духовном уровне. Вопрос состоял лишь в том, как и кто оборвет нити движущегося мертвеца.

— Как цинично.

— И это говорит мне женщина, вымещающая на мне свой нереализованной материнский комплекс.

Кагуя вздрогнула, подняв затравленный взгляд на надменно гладящего на неё мужчину. Сейчас он был Мастером, а не Обито.

— Я навел справки. Я знаю, что похож на твоего убитого сына. Кагуя, но пора меня отпустить, — он дотронулся до её щеки тыльной стороной изувеченной ладони. — Себя я уже отпустил.

Ооцуцуки протестующе замотала головой, перехватив руку Учихи и яро зацеловав её, прижалась щекой к холодной обветренной коже.

— Нет!

— Каждое движение приносит мне боль. Не ты, так я сам себя удавлю.

— Мой Мастер, не говорите таких ужасных вещей, — сквозь слезы простонала Ооцуцуки. — Я смогу поднять тебя. Твои руки заживают, а то, что печень не прижилась — это ерунда. Мои нормальные врачи, а не этот шарлатан из морга, пересадят нормальную, твоей группы крови.

— Не волнуйся, Кагуя, я не оставлю тебя одну. Ты сможешь сбросить свои материнские чувства на другого человека.

— На другого?

Обито отвернулся, отрешенным, пустым взглядом смотря в одну точку, не пытаясь вырвать руки из крепкой хватки Кагуи, что цеплялась за его жизнь.

— Да. Зетцу ведь забрали его из больницы?

— Сразу же, как ты приказал, — растерянно ответила Кагуя. — Он так же лежит подключенный к аппарату, как и был.

— Хорошо. Это очень хорошо, — с сакральной таинственностью прошептал Обито и, с трудом пошевелив рукой, попытался переплести их пальцы с Кагуей. Вновь повернувшись к женщине, уставшим садящимся голосом прошептал то, что Ооцуцуки не могла принять: — Мое сердце. Пускай мое сердце продолжит биться. Но в его теле. В теле бессмертного Мастера, чье имя — идея.

— Нет, я не могу сделать то, что ты просишь. — Кагуя рухнула на колени, схватившись за смятую рубашку, она готова была расцарапать его тело в кровь, лишь бы Обито прекратил нести эту чушь.

Но Обито уже не слышал громких, не способных докричаться до него молитв. Веки наливались свинцом, медленно закрывая завесу акта не так сильно затянувшейся жизни. И пускай он умрет, его дело будет жить. Его имя будет жить на чужих устах, дрожащих и со страхом произносящих: «Мастер».

«Прости, Рин, мне так жаль, что мы не сможем увидеться, но я уже чувствую пламя Преисподней на пятках, лижущее огнем. А как там, на воздушных подушках рая, как-нибудь докричишься до меня?»

Глаза закрылись вместе с прекратившей тяжело вздыматься грудной клеткой. Кагуя встрепенулась, навалившись на Обито, приложив ухо к застывшей груди.

— Нет! Обито, проснись!

В тщетных попытках Ооцуцуки старалась заставить стучать не желающее биться сердце. Но ни массаж, ни искусственное дыхание не возвращали к жизни простого смертного человека, умершего от неприжившейся печени. Отчаянно и протяжно закричав во всю глотку, Кагуя упала на мертвое тело, громко зарыдав, сотрясаясь от собственного горя: она вновь потеряла не так давно обретенного сына, пускай и неродного.

Лишь спустя полчаса Зетцу смогли снять её с Учихи и отвести в сторону. Заметив манипуляции племянников, она властным жестом призвала остановиться.

— Приготовьте операционную и позовите наших хирургов.

— Зачем, тетушка Кагуя? — черный Зетцу с тревогой взглянул в заплаканное лицо безутешной родственницы.

— Чтобы воскресить из пепла Мастера.

Черный Зетцу, переглянувшись с белым, без возражений направился выполнять приказ. А белый помог добраться женщине на ватных, не слушающихся ногах до стола. Принес ей по приказу чистый лист бумаги и гелевую ручку. Ооцуцуки, собравшись с силами, принялась выводить каллиграфические строчки.

— Что вы делаете?

— Пишу письмо нашему будущему общему другу.

Выводя строчи, Кагуя писала новую историю. Пролог к новой части. Она писала, пока Обито перекладывали на кушетку и везли, катя к лифту, на котором его доставили в личную операционную, где ожидали немедленно прибывшие хирурги. Вторую привезенную кушетку, на которой покоилось едва дышащее сморщенное тщедушное тельце, поставили параллельно с Обито. И сняли простыню с украденного из больницы №3 Учихи Идзуны.

Комментарий к Глава 28. «Во имя Мастера» Дорогие читатели, поздравляю всех с наступающим Новым Годом)) Глава, думаю, получилась как настоящий подарок перед праздником)) Думаю, и меня можно порадовать подарком в виде отзывов. :D Осталось две главы, и с ними мы закончим уже в первой половине января.))

====== Глава 29. «Кукловод» ======