Культура и ценность. О достоверности

И почему бы мне не сказать, что я знаю все это? Разве не так мы говорим?

И знаю и верю не только я, но и другие люди тоже. Скорее, я верю, что они верят.

289. Я твердо убежден, что другие верят, верю, что они знают, что все это – факты.

290. Я пишу в своей книге, что дети учатся понимать слова таким-то способом. Я знаю это или верю в это? Почему я не пишу в подобном случае «я верю», но просто использую указательные предложения?

291. Мы знаем, что Земля круглая. Мы полностью убеждены в этом.

Мы будем держаться этого убеждения, пока не изменится полностью наш взгляд на природу. «Откуда вы это знаете?» Я верю в это.

292. Последующие эксперименты не опровергнут предыдущих; в лучшем случае они изменят наш взгляд на мир.

293. Точно так же с суждением «Вода закипает при 100 °C».

294. Так мы достигаем убеждения, откуда выражение «быть справедливо убежденным».

295. И не имеет ли всякий, в этом смысле, доказательств суждения? Но повторение чего-то не есть доказательство, хотя мы и говорим, что это дает нам право считать иначе.

296. Вот то, что мы называем «эмпирическим основанием» допущений.

297. Ибо мы узнаем не только об экспериментах и их результатах, но и о заключениях, которые делаются из результатов. И, конечно, в этом нет ничего дурного. Ибо эти выведенные суждения являются инструментом конкретного назначения.

298. «Мы полностью убеждены в этом» не значит, что в этом уверен каждый, а значит, что мы принадлежим к сообществу, объединенному наукой и образованием.

299. Мы уверены, что Земля круглая.

10.03.1951

300. Не все исправления наших взглядов одинаковы.

301. Допустим, неверно, что Земля существовала задолго до моего рождения; как нам представить обнаружение ошибки?

302. Нет пользы говорить: «Возможно, мы ошибаемся», когда, если нет достоверных доказательств, доверие исключается из текущих свидетельств.

303. Если, к примеру, мы всегда ошибались в подсчете, и двенадцать на двенадцать не равняется 144, почему мы должны доверять другим вычислениям? И конечно, все они покажутся некорректными.

304. Но не совершаю ли я ошибку, заключая, что двенадцатью двенадцать будет сто сорок четыре? Я могу сказать позднее, что запутался, но не что ошибался.

305. Здесь снова требуется шаг наподобие совершенного в теории относительности.

306. «Не думаю, что это рука». Но знаете ли вы, что значит слово «рука»? И не говорите: «Я знаю, что оно значит для меня». Это ли не эмпирический факт – что это слово используется именно так?

307. Странно то, что когда я уверен в способе употребления слов и не испытываю сомнений, я не могу привести оснований в поддержку своей уверенности. Если попытаться, я могу найти тысячу оснований, но ни одно из них не будет настолько достоверным, как то, основанием чего они призваны служить.

308. «Знание» и «достоверность» принадлежат к различным категориям. Это не два «психических состояния», как, например, «допущение» и «уверенность». (Здесь я допускаю, что осмысленно говорить «я знаю, что значит слово “сомнение”», и что это предложение указывает на логическую роль данного слова.) Нас интересует не уверенность, а знание. То есть мы заинтересованы в том факте, что для некоторых достоверных эмпирических суждений сомнение невозможно, хотя оценки – возможны. Или снова: я склонен верить, что далеко не все, обладающее формой эмпирического суждения, является таковым.

309. Правило и эмпирическое суждение сливаются друг с другом?

310. Ученик и учитель. Ученик не позволяет все объяснить, постоянно перебивает и сомневается, например в существовании предметов, в значении слов и т. д. Учитель говорит: «Перестань перебивать и делай, как я говорю. Пока твои сомнения бессмысленны».

311. Или представим, что мальчик оспаривает факты истории (и все, что с ними связано). Даже то, что Земля существовала сто лет назад.

312. Мне кажется, это сомнение – пустое. Но в этом случае не пуста ли и вера в историю? Нет, с ней очень многое связано.

313. Значит, вот что побуждает нас верить суждению? Что ж, грамматика глагола «верить» просто сочетается с грамматикой суждения, в которое верят.

314. Представим, что ученик на деле спросил: «А есть ли стол, когда я отворачиваюсь и когда никто на него не смотрит?» Следует ли учителю уверить его и сказать: «Конечно!»?

Быть может, учитель слегка потеряет терпение, но подумайте, кем вырастет мальчик, задающий такие вопросы.

315. Иными словами, учитель чувствует, что это вопрос не совсем правильный.

И то же самое, если ученик усомнится в единообразии природы, то есть в основании индуктивных доводов. Учитель ощутит, что это лишь помеха, что таким образом обучение застопорится и ученик не добьется успеха. И он будет прав. Как если бы некто искал некий предмет в комнате: он открывает ящик и не видит искомого, затем закрывает, ждет и снова открывает – а вдруг нечто появилось, и так далее. Он не умеет искать предметы. И точно так же ученика не научили задавать вопросы. Он не научился игре, которую ему пытались преподать.