Культурные коды экономики. Как ценности влияют на конкуренцию, демократию и благосостояние народа

Попробуем подытожить. Хотим частного капитализма, но будет государственный, хотим «страны умных людей» или «самой большой страны мира», но будут вложения в «военную супердержаву» при недостаточных экономических предпосылках для этого. Почему? Короткий горизонт принятия решений. Почему короткий горизонт принятия решений? Не на что опереться. Нет доверия. Это проявление эффекта колеи в среднесрочном периоде. А в долгосрочном?

В долгосрочном периоде эффект колеи проявляется в регулярном расхождении желательных и вероятных целей движения, противоречии между набором институтов, которые необходимы для достижения желательных целей, и ограниченным спросом на институты, обусловленным социокультурными факторами. Они не позволяют предъявить спрос на те институты, которые нужны для желательного варианта будущего.

В 2016 году было проведено исследование, посвященное долгосрочной повестке институциональных преобразований. Оно опиралось на три предпосылки.

Во-первых, на то, что экспертный опрос – наиболее подходящий метод прогнозирования будущего, поскольку позволяет учесть неформализуемые факторы, которые сложно описать математически, но которые видят (возможно, интуитивно) эксперты.

Во-вторых, на модельные образы стран, выделенные аналитически по таким критериям, как нетто-приток человеческого капитала (прежде всего высококачественного), и/или высокие темпы экономического роста, и/или высокие показатели удовлетворенности населения. Есть страны, в которые многие хотят ехать, это означает некий приток человеческого капитала. В Европе это прежде всего Германия, а в мире – США. Есть страны с высокими темпами экономического роста, о которых много говорят, но в которые не едут. Нельзя сказать, что идет поток иммигрантов в КНР или Южную Корею. Притом, что говорят про их великие перспективы гораздо больше, чем про Америку или Германию. Наконец, есть Happy Planet Index. Можно спорить о репрезентативности их методики, но действительно есть страны совсем не богатые, не быстро развивающиеся, но их граждане чрезвычайно довольны тем, что эта страна есть, и что они в ней живут.

В-третьих, опираться можно на «невозможную трилемму» Кейнса: направление развития зависит от того, что вы избираете – свободу, справедливость или эффективность. Если вы говорите, что вы хотите достичь всего, это означает, что вы едете одновременно на север, юг, восток и запад, то есть вообще не трогаетесь с места. Стратегия – это искусство отказа.

С учетом этих трех предпосылок, использованных при построении образа будущего, получилось четыре возможных варианта (рис. 10).

Оказалось, что в этих системах по-разному работают суды, действуют инновации и т. д. Заметьте, мы говорим не о том, что есть успешные и неуспешные модели развития. Это просто разные варианты.

Поговорим про суды. Пример модели лидерства в развитии – это в значительной мере англосаксонские страны, прежде всего США и Великобритания. Там есть сильная независимая судебная система, но, заметьте, неравенство там очень высокое.

В модели устойчивого развития (это Германия, Швеция, Швейцария, Франция) невысокий индекс Джини – это «справедливые» страны.

Одинаковы ли судебные системы в континентальной Европе и в США? Нет. И дело не только в том, что в основе континентальной системы права лежит закон, а в основе англосаксонской – прецедент, но и в различиях в порядке судопроизводства. В англосаксонской системе судья в основном выполняет функции арбитра, наблюдающего за состязанием сторон, при котором адвокаты самостоятельно представляют факты суду. Континентальная система в большей степени опирается на длительное досудебное расследование, судья в большей степени вовлечен в предварительное изучение дела, при принятии решения исходит из понимания соответствия оцениваемого поведения существующим законам и нормативным актам. Возможно, поэтому, чтобы сделать систему более «справедливой», в странах континентальной Европы получил широкое распространение институт омбудсмена, который в настоящее время распространяется по всему миру.

А как обстоит дело в странах догоняющего развития? Там часто встречается встроенная анклавами англосаксонская система: Гонконг, Сингапур. В нынешнем Нур-Султане с июля 2018 г. работает Международный финансовый центр «Астана», где действует английское право, работают избранные судьи и совершается судопроизводство на основе общего права (Казахстан принял соответствующие поправки в Конституцию). Но это другой вариант судебной системы: она работает не для всего общества, а для некоторых специальных случаев, как и использование английского суда в Гонконге или Сингапуре.

А есть модель, где вообще нет разговоров о независимой судебной системе и где инновации не являются важной задачей. Это страны, которые по разным причинам строят свой «особый путь», например, Куба или Бутан.

Теперь опять вернемся в Россию и посмотрим, чего хочется и что будет.