Культурный разговор

Девушка всеми женскими своими глубинами потянулась к настоящему мужчине, к воину, к властителю. В рыжекудрой венецианке нет никаких примет кокетства, это, можно поверить, примерная дочь сенатора, порядочная и цельная натура. Но вместо ослепительного счастья выходит мрак, потому что этот «настоящий мужчина»… настоящий дурак. «Отелло не ревнив, он доверчив», считал Пушкин, ну, а после «Отелло» Спивака можно добавить – а доверчив, потому что дурак. В людях не разбирается. Две извилины, и те заросли. И никаких таких особенных козней Яго не плел, просто нажал на кнопочку, где у этих мнимых настоящих мужчин надпись «все бабы шлюхи», и пожалуйста.

Роль Дездемоны на самом деле небольшая, пространства для игры немного. В ней, конечно, важна внешность (Отелло можно играть каким угодно: старым, средних лет, черным, смуглым, совсем белым, но в качестве Дездемоны извольте предъявить роскошную, упоительную женщину, иначе нет пьесы). И внешность предъявлена – но предъявлено и сердце, идущее скорбным путем от полного счастья к абсолютному несчастью.

Возбужденная страстью, Дездемона – Спивак так горячо льнет к своему мужчине, так беспечно резвится в поле чувственной радости, что фатально пропускает момент, когда ей, вообще-то чуткой и внимательной, следовало бы насторожиться. Но она доверяет мужу безоговорочно, она – иное существо, чем он, способное к доброте, к состраданию. У того все просто: считал ангелом – разжалую в дьяволы, любил – убью. Это нам как раз в России знакомо, у нас полстраны таких Отелл. Дездемона Эмилии Спивак, искренняя и нежная, другого человеческого калибра. Прозрение наступает в конце, когда вместо мужа она видит перед собой лицо зверя и молит его – дай мне еще пожить, хоть денек, хоть часок. Трогательная, чистая девушка. Жить без любви, быть может, просто, но как на свете без любви прожить?

Тут важно и то, что Спивак – не инженю с карамельной внешностью, она не щебечет, не воркует, напротив – у актрисы грудной голос и своя манера звукоизвлечения, она не проговаривает слова, а будто рождает их там где-то, глубоко, а потом выталкивает наружу в мир. От этого почти любой текст кажется прожитым, присвоенным, органичным. Вот и шекспировская Дездемона вышла у Эмилии Спивак не нарисованной, а живой и обаятельной.

Одна из лучших ролей актрисы на сегодня – Лора в спектакле «Синие розы» (это переименованный «Стеклянный зверинец» Теннеси Уильямса в постановке Льва Шехтмана). Там рассказ ведется о маленькой неполной семье (мама, сын и дочь), замкнутой в своем бедном и грустном микромире. В спектакле это воплощено слишком уж буквально – герои играют как бы в огромном пустом аквариуме, отделенные от зала прозрачными стенами. Я вообще враг всяких подобных препятствий между зрителем и актерами (психические излучения должны циркулировать свободно), и переднюю стенку мне не раз во время представления хотелось снести. Но неизменная переполненность чувствами, которая есть в Эмилии Спивак, пробивает даже стенку.

В «Синих розах» хромота героини (заявленная автором и предполагающая любую трактовку) – это не легкий недостаток, а настоящая инвалидность. У Лоры дефект стопы, так что каждый шаг дается с усилием, ей надо сильно припадать на здоровую ножку, нелепо вздымаясь и опускаясь во время ходьбы. Болезненно застенчивая девочка-инвалид застыла в хроническом страхе перед миром, но у нее есть своя, ни на минуту не прекращающаяся внутренняя жизнь. Рассказать об этом некому, никто не слушает ни о чем. Спивак играет бесконечно трогательно, потому что нигде ни на минуту не жалеет свою героиню, не обваливается в сентиментальность. Это мужественная, стойкая девочка, ей бы чуть помочь – и она найдет свою дорогу в жизни, выберется, преодолеет себя. Вот паренька, который нравился ей еще в школе, привел в гости брат – и вновь начинается история зарождения чувства, в сплаве притяжения и доверия, что так удается актрисе. Показать, как женское существо понемножку тянется к любви, как цветочек к солнцу, удается немногим – нужны и недюжинные запасы «любви к любви», и соответствующая органика. И еще что-то, благодаря чему мы не отрываем глаз от понравившегося нам актера – для чего и ходим в театр, собственно говоря.

Так что, конечно, – искренность, работоспособность, обаяние, красота Эмилии Спивак несомненны… плюс еще что-то. Почти неуловимое словом (и прекрасно уловимое чувством) своеобразие личности.