Кумтрест

Васильев быстрым шагом пошёл в СУС. Он зашёл и увидел, что все зэки порезали себе вены, все двадцать восемь человек. В бараке море крови. Васильев был в шоке от происходящего.

— Вы что, с ума сошли что ли?

К решётке подошёл Митя Белковский по кличке Снежок, смотрящий за бараком. Руки порезаны, весь в крови.

— Василич, он нам слово офицера дал, что нас оденет в юбки.

— Какие юбки? Что происходит?

— Обыкновенные, которые бабы носят. Я уже молчу про то, что он, как умел, обозвал тут всех матом. Василич мы не быдло, сам знаешь. Сидим тихо, что надо выполняем, лишнего не просим. В отряде полный порядок, шконки отбиваем, строем ходим. В зоне такого порядка нет, как у нас в бараке.

Митя Белковский был прав насчёт порядка, и Васильев это отлично знал. Все выбриты, поглажены, ни одного замечания по строгим условиям. Васильев зашёл в секцию и всё посмотрел. В отряде идеальный порядок, только одни разломанные бритвенные станки разбросаны, ну и кровь, конечно.

— С чего всё началось? Из-за чего он начал так с вами? — продолжил Васильев разговор с Митей Белковским.

— Он зашёл в барак. Мы построились в одну линию, стоим, одеты все согласно ПВР. Хором поприветствовали его, вроде всё нормально. Он говорит нам, упор лёжа принять, двести отжиманий, я считаю, раз, два, три. Мы глаза выпучили, ну и говорим, гражданин начальник, у нас по правилам внутреннего распорядка сейчас личное время. Зарядка утром уже была. Ну тут и началось. Как давай он на нас орать. Вы что не поняли кто здесь хозяин, я вас научу уродов порядку. Отжиматься я сказал, бегом. Вы что, как бабы, тут стоите, титьки мнёте, губы надули. В итоге пообещал нас одеть в юбки. Так и сказал, даю слово офицера, что я вас одену в юбки, раз вы бабы базарные.

— Снежок, веришь или нет, я даже не знаю, что тебе сказать. — Васильев действительно не знал, что сказать Белковскому. Он вообще не понимал, что происходит и в чём причины этого события.

— Василий Васильевич у нас к тебе претензий нет, но как будет дальше жизнь продолжаться я не знаю. Ты нас тоже пойми.

— Снежок, у меня одна просьба. Нам сейчас двадцать восемь отказных писать по членовредительству, объяснения ваши нужны, собственноручно написанные. В них пишите, что хотите, желательно, что порезались из-за душевного расстройства. С мужиками поговори, чтобы в отказ не шли. Прокурор всё равно приедет из-за такой массовки, там сами с ним разговаривайте. Бумага от каждого нужна, чтобы не было вопросов, что ни сотрудники, ни зэки вас не резали. Сам понимаешь, порядок такой.

— Василич, базара нет, я решу этот вопрос, чисто из уважения к тебе. Если так будет продолжаться дальше, то я тебе уже больше не помогу. Не смогу, меня люди не поймут.

— Договорились, спасибо Снежок. — сказал Васильев и пошёл дальше осматривать барак.

Васильев ещё раз окинул быстрым взглядом отряд и убедился, что работники медсанчасти перебинтовывают осужденных. Они, с непривычки от такого общения, довольно глубоко порезали себе руки. Пришёл Зубов, всё посмотрел, выслушал Васильева и осужденных. Потом плюнул на пол и ушёл в штаб.

Вечером приехал начальник оперативного управления полковник Горлов. Пообщался с зэками из строгих условий, с Васильевым и Зубовым. В итоге ничего внятного не сказал и уехал в управление. Оперативный отдел начал зашиваться отказными материалами. Хорошо, что Белковский слово сдержал. Осужденные без проблем написали, что лично совершили акт членовредительства из-за душевного расстройства. Претензий к администрации и осужденным не имеют.

Через неделю приехал прокурор. После общения с осужденными попросил руководителей собраться в кабинете начальника колонии для обсуждения данного происшествия. В кабинете присутствовали Самодуров, Зубов и Васильев.

— Игорь Максимович. — обратился прокурор к Самодурову. — А зачем Вы им сказали, что оденете их в юбки? Я считаю, что для этих мест такие слова не уместны. Это женская одежда. Тем более отряд со строгими условиями содержания. В нём содержаться отрицательно настроенные осужденные, которых я считаю вообще нельзя провоцировать.

— В Шотландии мужики юбки носят и всё нормально. Ничего в этом страшного нет. Хотите сказать, что это женская одежда? Тогда в Шотландии они не мужики, что ли? — серьёзно ответил Самодуров прокурору.

Прокурор молча собрал свои документы в портфель, встал из-за стола и оделся.

— Игорь Максимович, понимаете, как бы сказать. Мы не в Шотландии! Всего доброго Вам, до свидания. — сказал прокурор и вышел из кабинета.

После совещания Васильев зашёл к Зубову.

— Валентин Валентинович, поговорите с начальником, что вот так делать нельзя. Тут зэки, а не солдаты. Мы устанем рамсы в зоне разводить после таких обходов. Я от оперотдела уже неделю в зоне один работаю. Все занимаются отказными материалами, уже в конец зашились.

— Ты думаешь я не понимаю тебя? Я уже разговаривал с ним. Вот тебе результат в количестве двадцати восьми отказных материалов и волнений в зоне. Вот пусть с ним разговаривают те, кто его утвердил. Иди занимайся своими делами.