Кумтрест

Подсунуть диктофон или камеру, подумал сначала Бобышкин, но Бильжов наверно даже во сне кого-нибудь шмонает. Наблюдая за ним, он ещё ни разу не видел, чтобы, находящийся в радиусе одного метра зэк, не был обыскан. Он шмонал всех. Со стороны это выглядело, что он майор-пересидок. Бобышкин только теперь понял, что Бильжов очень хитёр и все его действия отточены до совершенства. Он всегда может объяснить, даже с наркотой в руках, что он делает и куда идёт. У него даже на такие случаи в кармане всегда лежит акт об изъятии запрещённых предметов и веществ. Иногда он забывает поставить число и время в акте, так как наверно стареет, объяснял Влад. Но бумага есть, а это документ.

Да-а, подумал Бобышкин, этого безопасника ему вот так просто не взять. Даже если ему дать деньги, он скорее всего и на них составит акт об изъятии и выйдет сухим из воды. Тут надо другое думать или собирать на него больше информации. Бобышкин понял, что у него не хватает мозгов, как и с чем взять в плен Бильжова. Его осторожности можно было только позавидовать. Бобышкин не стал тратить на него время и нацелил агентуру на наблюдение за Бильжовым до лучших времён.

За операми Бобышкин тоже бегать не стал. Он сделал вывод, что оставленные им шпионские ручки в кабинетах оперативного отдела приносят гораздо больше пользы, чем он думал. Опера, общаясь с зэками в кабинетах хоть и делали радио или телевизор громче, но это не мешало Бобышкину. Всё было видно — лица, наркотики, бухло, деньги и сотовые телефоны. Бобышкин порой даже не просматривал записи, а просто копировал их у себя дома в компьютер. Он завёл специальную папку «Компромат», накапливая записи до лучших времён.

Глава 4

ИК-3. Некомплект

К Васильеву пришёл завхоз одиннадцатого отряда осужденный Гайдаров Костя.

— Василий Васильевич, тут такая темя есть. Последний месяц начальник отряда Мояков Сергей Сергеевич стал часто закрываться в кабинете с осужденным Соболевым. Радио погромче сделают и минут по тридцать там сидят. У Соболева уже два поощрения за месяц, а он нигде в жизни колонии не участвует. В штаб не ходит, в отряде от него пользы нет никакой. За что ему поощрения?

— Интересно, а он по характеру какой, этот Соболев, я что-то не припомню. Вроде нигде не светился у меня?

— Да в том-то всё и дело, что он, как мышь серая. И с этими, и с теми, но никуда не лезет, не блатной, в промзоне не работает, в активе не состоит. Срок три года, год уже отсидел. На УДО готовится наверно, вот и начинает личное дело поощрениями набивать. Но никто не в курсе за него, они там «сам на сам» отработать решили. Что делать будем?

— А что тут думать, по старой схеме отработаем. Надо ему пятнадцать суток организовать незаметно от Моякова Сергея Сергеевича. Пойдёт на контакт, никуда не денется. Пасёшь его по полной программе, как что-то будет из нарушений, сразу мне звони. Режимники его спеленают, а я там уже сам разберусь.

— Понял Василий Васильевич, пошёл работать.

Через неделю осужденный Соболев был задержан в бане за свободное передвижение по колонии. Он был доставлен в дежурную часть, из которой сразу в кабинет к Васильеву.

— Ну рассказывай, как дела, почему нарушаешь? — Васильев спросил Соболева.

— Так случайно получилось, гражданин начальник, виноват.

— Чем в отряде занимаешься?

— Ничем гражданин начальник, отбываю уголовное наказание.

— Ничем, а поощрений по два каждый месяц. За что?

— Я же не нарушал до этого дня, вот и поощрения.

— За не нарушения поощрения не дают. Я смотрю ты на УДО готовишься, за какие заслуги?

— Ну я же не нарушаю, гражданин начальник. Это сегодня так случайно получилось.

— Я тебе сегодня случайно изолятор выпишу и плакало твоё УДО, понял? А тебя мама дома ждёт, за что поощрения? Я упрашивать не буду.

— Что я их, сам себе что ли выписываю?

— Хорошо, иди в дежурную часть, там тебя уже ждут. Ожидай заезда на пятнадцать суток, нарушение очень серьёзное.

— Василий Васильевич, ну помогаю я колонии за эти поощрения.

— В колонии твоей помощи не видно, как помогаешь?

— По личному.

— Как именно?

— Начальнику отряда Моякову. Деньги, запчасти на машину, чем могу, у меня особо денег нет. Вот пару раз в месяц чем могу, тем и помогаю. Спиртное привезут, пару раз кредит мать оплачивала, там немного, всего по три тысячи. Я домой хочу.

— А как знакомство завязали? Здесь в зоне или по свободе его знаешь?

— Здесь в зоне. Тут один мой знакомый по УДО уходил, так он меня ему и посоветовал, вот так и познакомились. Мама ему привозит, что он просит, а он мне поощрения делает.

— Может у вас ещё какие-нибудь дела есть? Может в зону чего носит для тебя?

— Нет, он на этот счёт пугливый. Я просил телефон занести, он меня сразу послал. По заносам даже и не заикайся, вот только по такой схеме. Он далеко не дурак. Если бы не рекомендации, мы бы и не познакомились для решения моих вопросов.

— То есть ты когда будешь уходить тоже приведёшь знакомого?

— Ну а почему бы не помочь хорошему человеку.

— Всё понятно. Ты на УДО собрался или в изолятор?

— Хотелось бы на УДО.