Купец

С другой стороны отвала Виктор увидел уходящую куда-то под основание холма нору с надежной крепью. В глубине норы угадывалась прочная обитая железом дверь, больше смахивавшая на крепостные ворота.

Дальноход слез с быконя, вошел в нору, постучал. В двери открылась узенькая бойница. Дальноход перекинулся несколькими словами с невидимой стражей. Что-то скрежетнуло, и тяжелая дверь отворилась.

— Заходим! — позвал спутников Дальноход.

Люди и быкони протиснулись в узкий проем.

Они оказались в довольно широком, но скудно освещенном коридоре, уходящем куда-то вниз. Вдоль стен едва теплились редкие светильники.

Как только в коридор вошел последний быконь, дверь с лязгом захлопнулась. Стража — двое тощих и грязных арбалетчиков и один легковооруженный копейщик такого же невзрачного вида — задвинула засов с явным облегчением. Судя по всему, ночь здесь, в котловом приграничье, была не самым приятным временем суток.

— Скотину оставьте там, — стражник-копейщик, выглядевший постарше стрелков и, видимо, возглавлявший этот пост, указал на длинное боковое помещение у ворот, оборудованное под хлев. — Со скотиной в город нельзя.

Хлев был почти пустым. Лишь с полдесятка быконей задумчиво жевали сено в самых дальних стойлах.

Вообще-то оставлять быконей без присмотра не хотелось. Вдруг что случится? Тогда придется топать в Котел пешком.

— А если мы тоже здесь заночуем? — предложил Виктор.

— Нельзя, — отрезал стражник. — Посторонним возле ворот находиться запрещено.

Виктор с сомнением посмотрел на проводника.

— Оставляйте, — кивнул Дальноход. — Не бойтесь. Со скотиной все будет в порядке. Здесь ее и накормят, и вычистят. Это входит в пошлинную плату.

И, уже понизив голос, добавил:

— Только если в седельных сумках есть что ценное — лучше возьмите с собой.

Из ценностей у них была только провизия и оружие.

Они забрали и то, и другое.

* * *

Подземный Шахтный город располагался на месте старых угольных выработок, изрядно расширенных после Бойни и худо-бедно приспособленных для жизни.

Жить здесь было, конечно, неудобно, зато безопасно. Ну, относительно безопасно, во всяком случае. И все же такая жизнь сродни полусмерти. В самом деле, как можно жить в могиле? Пусть даже в братской.

А шахтные жили…

Заплатив на входе пошлину — один автоматный патрон за всех и получив махонькую светильник-лампадку — тоже одну на всех, Виктор, А-Ка, Костоправ и Дальноход были пропущены к подъемной клети, подвешенной на ржавых цепях.

Здесь тоже дежурила вооруженная стража, которая, впрочем, пропустила их без расспросов. Старый ослепший карликовый быконь, впряженный в колесо подъемника, опустил клеть, и добытчики оказались на нижних — жилых — этажах подземного лабиринта.

«Если существует ад на земле, то это, наверное, он и есть», — поежившись, подумал Виктор.

— Сюда, — позвал Дальноход.

Он держал над головой их единственную лампадку и уже шел куда-то. Сибиряки гуськом двинулись за ним. Маленький трепещущий огонек на кончике фитиля изливался слабым желтым светом на помятый шлем добытчика и гонял по стенам жуткие тени.

То тут, то там виднелись старые укрепленные забои и штольни, вентиляционные и технические ходы, пробитые уже после Бойни тоннели. В спертом воздухе висела пыль. Темнота, в самых разных ее проявлениях, таилась повсюду. Кромешный мрак, полумрак, сумрак… Слабенькие отсветы чьих-то свечей и масляных светильников едва-едва пробивались сквозь чернильное ничто.

— Как у мутанта в заднице, — недовольно пробухтел Костоправ. — Ни хрена не видать!

Вообще-то лекарь был неправ. Кое-что все-таки различить удавалось.

Народу в этом не знающем солнца городе оказалось неожиданно много. Виктору почудилось, будто каждый закуток подземелий был заселен. Всюду слышалось какое-то шевеление, болезненное покашливание, тихие разговоры, негромкие смешки, порой — всхлипы. Иногда из глубины ходов доносились развязные пьяные голоса. Пару раз Виктор слышал чьи-то крики. Но кто кричал и почему — эту тайну надежно берег плотный полог мрака.

Порой огонек Дальнохода вырывал из разлитой в воздухе тьмы чумазые лица. Да чего уж там — откровенно разбойничьи морды, если называть вещи своими именами.

Черные, как у африканцев-работорговцев, физиономии пялили из темноты бельма глаз, скалились щербатыми ртами, щурились на свет лампадки в руках добытчика.

— Ну и куда ты нас ведешь, Дальноход? — заволновался Виктор.

— В кабак, — отозвался проводник.

— Здесь есть и такие заведения? — удивился А-Ка.

— Здесь есть все, что нужно для скромной жизни без претензий, — с непонятной и, как показалось Виктору, злобливой ухмылкой отозвался проводник. — Только живут здесь те, кто не может позволить себе поселиться в более богатых и удачливых городах вроде Бухты. Но если кому-нибудь повезет, он, не задумываясь, свалит отсюда при первой же возможности.

— Понятно, — хмыкнул Костоправ, — а тут, значит, шелуха всякая остается.

— А ты думал, благополучные бухтовцы будут жить возле Котла?

Вместо ответа лекарь еще раз покосился по сторонам. Процедил сквозь зубы:

— У-у-у, морды черномазые, мать их наперекосяк!