Купленная ночь

Мадам Ирмиса, продолжая дежурно улыбаться, изящно поднялась и подошла к комоду из черного дерева, инкрустированного поддельным золотом.

— Чтобы вернуть Вам деньги и принести глубочайшие извинения.

Мадам говорила обыденно, можно даже было сказать, дежурно. Создавалось впечатление, что извиняться для неё — привычное дело. Наверное, так и есть. Быть владелицей публичного дома означало поступаться многими принципами, если не всеми.

И снова Уитни не спешила с выводами.

— Мадам Ирмиса? — она, делая вид, что находится в легком недоумении, приподняла бровь.

— Понимаю Ваше недовольство, дитя. Такой казус произошел. Такой казус… Мне безумно стыдно за своего мальчика, — услышав от мадам слово «мальчик» и незамедлительно применив данную характеристику к тому мужчине, что собирался выслушать предпочтения Уитни и немедленно приступить к их выполнению, что пришел в ярость, непонятно каким образом поняв, что она девственница, Уитни едва не поперхнулась воздухом. Где «мальчик» и где ночной незнакомец? Но благополучно промолчала. Кажется, намечается что-то интересное. Так и оказалось. — Видите ли, я как чувствовала, что может пойти что-то не так, и дождалась возвращения Ярвина. Он прибыл по утру, довольный и готовый отчитаться о проделанной работе. Понимаете, дитя, у меня сердце было не на месте. Словно я допустила какую-то ошибку. Конечно, суеверие и всё же… Всё же… Я привыкла доверять своей интуиции. Знаете ли, в нашем бизнесе без неё никуда. Пропадешь. И я решила расспросить Ярвина, как прошла Ваша встреча, — тут мадам Ирмиса театрально приложила руку к груди. — И представляете моё удивление, когда я понимаю, что Ярвин, этот поганец, перепутал адрес!

Если бы Уитни стояла, она бы упала. Нет, рухнула. Безвольным кулем.

Казалось бы, после посещения агентства и известиея о покрытии ущерба, Уитни невозможно было сегодня ни чем шокировать. Больше — некуда. Как же она ошиблась.

Услышав, что работник мадам Ирмисы ошибся адресом, Уитни всё же закашлялась, не в силах справиться с одолевшими её эмоциями. Перемешалось всё — и возмущение, и негодование, и недоумение.

Благо, Уитни вовремя сообразила не вскакивать с кресла, гневно вопрошая, а кто же тогда приходил к ней?

Зато очень медленно в её голове начиналась логично выстраиваться замысловатая мозаика. И костюм мужчины, и его поведение. Если он не работал на мадам Ирмису, то… Нет, стоп! Если он не работал в публичном доме, то тогда, какого черта вообще делал в Свитбере и заявился к ней?

Здесь что-то не то. Какая-то несуразица получается.

Уитни всё же поднялась. Сидеть на одном месте — не было сил. Хотелось движения.

— Да, сегодня ночью кто-то определенно перепутал адрес, — замысловато ответила она, потому что мадам Ирмиса выжидающе на неё смотрела.

— О, понимаю Ваше разочарование. И готова его компенсировать! Если желаете, вот возврат денег плюс десять процентов. Если же Вас устроит ещё одна встреча…

— Нет! — слишком поспешно воскликнула Уитни, желая, чтобы сердце, наконец, пришло в норму и не стучало, как после долгого забега. — Верните деньги. И…я принимаю Ваши извинения.

Уитни не заметила, как лукаво блеснули глаза мадам, словно та и не сомневалась в выборе девушки. Не заметила она и мимолетного довольного выражения на лице. Мадам разыграла небольшое представление, на которое девочка купилась.

От Ирмисы не укрылась нервозность и бледность несостоявшейся клиентки. И если бы не ЕГО утренний визит, она, непременно, сочла бы, что с девушкой случилось нечто плохое. Взгляд потухший, руки заламывает, мнет платье. Так не ведут себя женщины, довольные проведенной ночью.

Но ЕГО предупреждения и увесистый кошель с золотом…

Ох, что же они с систрис натворили?

Мадам Ирмиса подошла к девушке и протянула ей пачку векселей.

— Всё же подумайте ещё раз, дитя. Не рубите с плеча. Я даже готова Вам…

Уитни, нервно комкая векселя и неаккуратно запихивая их в ридикюль, раздраженно покачала головой.

— Нет, благодарю, мадам Ирмиса, я не нуждаюсь более в Ваших услугах.

— Как пожелаете.

Коротко распрощавшись, Уитни покинула публичный дом и не увидела, как на верхнем этаже вторая неофициальная хозяйка публичного дома провожает её задумчивым взглядом.

Глава 9

Уитни отнекивалась до конца. Сопротивлялась, как могла. Даже подумывала снова сказаться больной.

Не помогло.

Ничего.

И сейчас, сидя перед трюмо, и угрюмо наблюдая, как Симона делает ей замысловатую прическу, готова была рвать и метать. Она бы с удовольствием разбила парочку тарелок на кухне. Выплеснула гнев, душивший её изнутри.

И ведь не объяснишь настойчивой тетушке, что отправляться на званый вечер в загородный дом Ивана Зародски ей никак нельзя! Видимых причин не было, а истинные — не озвучишь. Поэтому оставалось только бессильно сжимать руки в кулаки.