Курьерская служба

— Вам следует отдохнуть… — она осторожно провела по моей руке, лежавшей под одеялом. — Я чувствую, что вы нервничаете, вам нельзя нервничать. Выздоравливайте, Эльдар Матвеевич, мы… с вами увидимся, когда вам станет легче.

Она быстро подобрала сумочку и выскочила из комнаты.

Теперь оставалось выяснить, где я нахожусь, и как из этого выбраться. Решёток на окнах не оказалось, а интерьер палаты выглядел вполне современным, значит, эта была не дешёвая психушка, а что-то подороже. За полупрозрачным коридорным окном изредка проходили люди в белых халатах. Пошарил взглядом по сторонам и обнаружил телефон, лежащий на стуле рядом с небрежно сложенной одеждой. Подгадал момент, пока никого не будет, вскочил с кровати и подобрал телефон.

Во-первых, я обнаружил, что уже вечер четверга — то есть прошло почти три дня. Во всех верхних диалогах мессанджера творился кошмар. Я успел написать десяток сообщений вроде “Я свободен! Моим разумом теперь никто не управляет!” и тому подобного безумного бреда. Удивительно, что многие реагировали достаточно спокойно. Заинтересовало сообщение от Аллы:

“Ну, зашибись. А у нас из-за тебя теперь группа не набирается.”

Посмотрел звонки: одним из верхних был звонок от Корнея Константиновича. Недолго думая, я позвонил ему.

— Ну, чего? — голос показался недовольным.

— Хотел бы уточнить, есть ли решение по вопросу моего трудоустройства?

После некоторой паузы он ответил весьма эмоционально:

— Парень, я вообще не понимаю, что с тобой не так? Я же, блин, сказал тебе, что тебя берём, что ты принят, начальство одобрило стажировку. А ты выдал какую-то тираду, что тебя заставили, что в жизни к нам не пойдёшь, и бросил трубку. В итоге все твои бумаги о зачислении на стажировку я порвал, выкинул в урну и приказал собеседовать новых. Ты и дальше так будешь мозги нам сношать? А?!

— Корней Константинович! Я не могу сказать точно, что именно я сморозил, но причина была в том, что я попал под воздействием мощного сенситивного психолога, который вызвал у меня приступ агрессии. Моя матушка решила, что моё умственное здоровье следует проверить после внезапного отчисления, и отвела в какую-то шарлатанскую клинику. Уверяю, что сейчас я нахожусь в полном здравии и принял решение. Я хочу на вас работать.

После моей тирады снова последовала некоторая пауза, где было слышно приглушённое бормотание с парой бранных словечек.

— Ладно, хрен с тобой. Без тебя минимальная группа на стажировку от подразделения не складывается. В понедельник к двенадцати с документами и с постиранной формой во второй московский офис! Рост у тебя какой?

— Метр семьдесят пять, — прикинул я.

— Хорошо. Завтра вышлем форму курьером.

В трубке раздались гудки.

Следом я позвонил Сиду и чуть не заорал в трубку:

— Сид! Это я. Вытаскивай меня отсюда!

— Барь, я сейчас не могу. Я в ресторации с Софьей заседаю. В Москве.

Голос показался каким-то непривычным, даже обиженным.

— Скажи хоть, где я? И что с тобой?

— Эльдар Матвеич. Ты меня вчера на три буквы послал за то, что я помогал какому-то злодею внутри тебя, и пообещал продать первому встречному скупщику душ.

— Исидор Васильич, I assure you that I'm back. Ich bin dieser mysteriöse jenseitige Beamte. Comment… comment, en plus de connaître les langues, prouver que tout ira bien maintenant? Lìrú, wǒ kěyǐ shuō yī zhǒng zài zhège xiànshí zhōng méiyǒu bèi jījí shǐyòng de yǔyán… (Я заверяю, что я вернулся обратно. Я тот самый загадочный потусторонний чиновник. Как… как ещё кроме как знания языков показать, что теперь всё в порядке. Например, могу продемонстрировать язык, который активно не используется в данной реальности.)

Похоже, это подействовало. Мой комардин перешёл на шёпот.

— Ого! Вернулся, значит. Хм… Верю. Сейчас буду думать. Но не раньше, чем через часа два.

— Где я? — повторил я.

— А ты сейчас… в частной клинике какого-то хмыря, который заходил к твоей матушке. В Климовке, это в двух километрах от дома.

— Сам отсюда я выйду?

— Не знаю. Вроде не тюряга. Вещи завозил позавчера, видел, что там садик небольшой, и люди гуляли. Оградка… Я бы перелез, ты — не знаю, что у тебя там с силой. Да и Валентина Альбертовна явно будет против. Она убеждена, что тебя теперь годами лечить придётся.

— Ясно.

Новость слегка огорчила — я не особо представлял, что можно ожидать от моей маман, но всё говорило том, что домой лучше не возвращаться. По крайней мере, пока. К тому же, более идеального момента, чтобы выпорхнуть из-под материнского крыла в ближайшие месяцы — не было.

В телефонной трубке послышался женский голос, сказавший что-то недовольное, вроде “ну долго ты ещё?”. Сид ответил:

— Слушай, барь, там недалеко от тебя есть шикарное луороветланское кафе. Иди туда. Я тебе помогу и оттуда тебя вытащу. Только просьба одна небольшая…

— Продавать тебя я не буду, — сказал я, на ходу натягивая обнаруженную в шкафу куртку.

— Очень надеюсь. С недвижимостью бы помочь… Надоело уже в барском домике куковать.

Сначала мне подумалось, что Сид откровенно наглеет, но потом я подумал, что помочь будет вполне резонным в моей ситуации.

— Помогу, — кивнул я. — Хоть завтра.