Курс на Марс. Самый реалистичный проект полета к Красной планете

Некоторые могут посчитать, что моя убежденность строится только на личных впечатлениях. Но, если вам требуются научные опросы, их было много. В опросе, проведенном журналистами газеты Newsweek после публикации в 1994 году статьи о миссии «Марс Директ» с иллюстрацией на первой полосе, более половины респондентов поддержали пилотируемый полет на Марс. В 2002 году «Америка Онлайн» провела опрос, в котором 76 % респондентов заявили, что доллары налогоплательщиков должны быть потрачены на экспедиции на Марс, а 63 % опрошенных сказали, что они сами хотели бы полететь. Опрос, проведенный CBS News в 2003 году, показал: 80 % американцев считают, что американская космическая программа поспособствует научным достижениям, которые могут оказаться полезны, и 85 % сказали, что она дает значительный повод для гордости и патриотизма. Другой опрос CBS, проведенный в 2009 году, показал, что 51 % американцев поддерживает отправку людей на Марс. В том же опросе, проведенном через 40 лет после высадок «Аполлонов» на Луну, 71 % опрошенных сказали, что миссии «Аполлон» стоили затраченных на них денег. Это значительно больше 47 %, которые одобрили лунную программу вскоре после ее завершения в 1970 году.

Были собраны и другие статистические данные. За несколько лет Джон Д. Миллер из Чикагской академии наук изучил вопрос: насколько общественность в США понимает науку и технику [52]. В своих исследованиях он работал с сектором населения, который называют «заинтересованная общественность» применительно к вопросам науки и техники. Это люди, которые интересуются той или иной темой, считают, что разбираются в ней, и регулярно читают посвященные ей материалы, чтобы быть в курсе дела. Они достаточно информированы, чтобы чувствовать себя комфортно и уверенно, обсуждая интересующий вопрос. Другими словами, это та часть публики, которая наиболее склонна активно выступать в поддержку связанных с темой проектов или против них. После анализа данных, собранных в 1992 году, Миллер пришел к выводу, что 6 % американского населения проявляли внимание к освоению космоса, а еще 16 % интересовались этой темой. По выводам Миллера, подавляющее большинство людей из тех 22 % верили, что выгоды от освоения космоса перевешивают затраты. 22 % – это по-прежнему меньшинство. Но Миллер также обнаружил, что в его «заинтересованной» группе был наиболее высокий процент научно грамотных людей, и в целом она оказалась из самых образованных групп в его исследовании среди всего населения США.

Эти цифры по-прежнему актуальны. Данные за 2008 год показывают, что все еще есть надежные 22 % населения, очень заинтересованные в освоении космоса, а это почти 50 миллионов потенциальных взрослых избирателей.

Короче говоря, я со всем основанием полагаю, что, если бы американский лидер призвал людей воплотить программу по исследованию Марса (как в свое время Джон Кеннеди поддержал лунную программу), а затем сплотил вокруг себя соратников, он обнаружил бы, что возглавляет огромную политическую силу, как это произошло с Кеннеди в начале 1960-х годов. Предложенная программа исследования Марса имела бы технический и политический смысл. Стоимость в 450 миллиардов долларов вкупе с тридцатилетним сроком исполнения может превратить любое предложение в непосильное бремя, но, как мы видели, с помощью плана типа «Марс Директ» мы можем добраться до Красной планеты, потратив намного меньше денег и времени.

Тем не менее есть по крайней мере три очень разные модели осуществления пилотируемой программы по исследованию Марса. Я назвал эти модели в честь Джона Ф. Кеннеди, Карла Сагана и Ньюта Гингрича. Каждая из них имеет свои сильные и слабые стороны. Давайте обсудим их по очереди.

Модель Кеннеди

Первый и наиболее широко известный из всех трех основных подходов к марсианской миссии я называю моделью Кеннеди. Это единственный подход, который был осуществлен – так мы достигли Луны. В модели Кеннеди президент Соединенных Штатов встает перед людьми и призывает нацию ответить на вызов будущего. Когда я перечитываю речи Кеннеди о программе «Аполлон», у меня возникает чувство, что он был величайшим оратором XX века, за исключением, возможно, Уинстона Черчилля.

«Мы решили лететь на Луну! – сказал Кеннеди, его голос торжественно звенел. – Мы решили полететь на Луну в этом десятилетии, а также сделать многое другое не потому, что это легко, но потому, что это трудно… Потому что эта цель поможет собраться и оценить наши силы и умения, потому что этот вызов мы готовы принять и не готовы откладывать, здесь мы намерены добиться успеха!» Кеннеди определенно был проницателен. Хотя полет на Луну поспособствовал появлению новых технологий, новых рабочих мест и новых знаний, он однозначно был «актом веры и проницательности, поскольку мы не знаем, что мы получим в результате». Слушатели не могли не почувствовать, что в их присутствии вершится история.