Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Он двинулся со всем своим войском к Магнесии, в шестнадцати часах на северо-запад от реки Герм и призвал к себе Ганнибала.

— Командуй и распоряжайся,— говорил царь,— я даю тебе неограниченную власть; ты видишь моих великолепно вооруженных солдат, мой обоз, моих верблюдов и пятьдесят четыре слона! Под твоим начальством мы победим!

— Я приветствовал бы тебя, как победителя,— возразил серьезно Ганнибал,— если бы не препятствовало одно условие. Видишь ли, когда в Италии я командовал своей армии наступление, воины говорили: «Мы снова разобьем римлян!» — и с этой мыслью они побеждали. Только в конце войны они узнали, что значит поражение. У тебя, к сожалению, все иначе. Никакой обоз, никакие верблюды не заменят сознания: «Я до сих пор был победителем и должен победить и в этот раз». Во всяком случае, сделаем, что возможно, и, если боги к нам милостивы, ты украсишь себя лаврами!

Ганнибал укрепил свой лагерь, окружил его двойным валом, глубоким и широким рвом, а внутри возвел еще стену. Когда римляне подступили, он ринулся со своими полками вперед, разбил римлян и обратил их в бегство. Антиох вел себя, как подобает герою, и отразил врага со своего фланга. Но вожди не могли всюду быть одновременно, и там, где их не было, полки под начальством неспособных военачальников уже с начала знали, что потерпят поражение... Кровопролитное сражение при Магнесии завершилось полным разгромом сирийской армии (190 г. до Р. X.). Антиох бежал с горсткой преданных людей.

— Ты оказался во всем прав,— говорил он Ганнибалу,— сделай я тебя единственным полководцем всей армии и флота, мы сидели бы теперь в Капитолии и в водах Тибра поили бы своих коней. Но все это миновало, и упущенного не вернешь; теперь приходится склониться перед роком.

Уйдя на значительное расстояние и считая себя в безопасности, он отправил к римским консулам послов; было заключено перемирие, в следующем году сменившееся миром.

Антиоху пришлось отказаться от всех земель к северу от Тавра, уступить всех слонов, доставить римлянам огромное количество зерна и уплатить свыше пятнадцати тысяч талантов. Кроме того был определен ряд условий, и самое серьезное среди них — выдача Ганнибала.

Это условие было самое тяжелое для царя Антиоха; несмотря на многочисленные недостатки, он был прямой, честный правитель и не мог согласиться выдать врагу человека, перед которым должен был сам почтительно склоняться. Ганнибал сам помог ему выйти из затруднения. Он точно был осведомлен обо всем, что происходило в Риме, и знал, каковы будут условия мира, а потому римские послы уже его не застали,— он исчез, и Антиох совершенно искренно мог сказать:

— Его нет в моей стране! Клянусь всеми богами, я не знаю, где он!

Все усилия римлян найти грозного врага ни к чему не привели; по всем значительным городам были разосланы шпионы, была обещана большая награда тому, кто его найдет, но никто не мог дать сведений о бесследно исчезнувшем вожде.

Он направился в страну, о которой никто не думал, и спокойно жил на острове Крит... О нем почти забыли, полагая, что его уже нет в живых. А он жил со своим старым сподвижником Элули, вспоминая пережитое и былую славу: следя за отношениями государств, оценивал их властителей и спрашивал себя: «У кого из них хватит мужества и силы выступить против Рима, и где я мог бы содействовать победе, бросив свой меч на весы?»

Шли недели, месяцы, годы. Вдруг купцы принесли в Рим известие: «Знаете ли вы, кто спокойно и в полной безопасности живет на Крите? Ганнибал!» Это известие, как громом, поразило римлян: «Значит, он жив? Следовательно, он угрожает нам. Немедленно следует послать на Крит послов: Ганнибал теперь от нас не уйдет».

Был снаряжен корабль, и два бывших консула отправились на остров. По прибытии в богатую Гор-тину они узнали, что Ганнибал жил там действительно долгие годы, но несколько дней тому назад скрылся.

— Подождите,— говорили критяне,— он вернется!

Римляне ждали дни, недели, месяцы, но Ганнибал не появлялся. Прошло полгода, и послы вернулись домой с донесением:

— Мы опоздали: случилось то, что всегда с нами бывает, когда дело идет о нем; только богам известно, где он и что замышляет!

— Что он замышляет,— говорили сенаторы,— знаем и мы: он создает планы и точит меч против Рима,— на то он Ганнибал. Но где собирается гроза и где она разразится, мы не знаем. Больше тридцати лет этот человек угрожает нам, и мы не можем спокойно спать, пока он жив; но настанет день, когда мы в оковах поведем его по улицам города, и весь народ будет тесниться, чтобы взглянуть на африканского льва, потрогать его, потому что он уже не будет кусаться; тогда мы отпразднуем этот день; таких торжеств Рим еще не видывал! Стены дрогнут от радостных кликов народа, и громовым раскатом повсюду пронесется весть: «Ганнибал, Ганнибал наш!» О, скорее бы настал желанный день!

На южном берегу Черного моря лежало царство Вифинское с главным городом Никомедия. Царем в то время был предприимчивый и честолюбивый Прузия II.