Кузнец

Идея моя была не столько воинская, сколько диверсионная. Туда идем максимально быстро, благо вниз по течению. Насколько я помнил из истории, плотбище у Шарходы было в полудне пути вверх по Сунгари, в смысле по Шинголе-реке. Вот плотбище вместе с кораблями мы и грохнем. А уже на пути обратно дючеров попровоцируем, если масть ляжет. Он же в прошлой истории собирался их переселить внутрь империи, чтобы русские с голоду без данников померли? Пусть переселяет, нет проблем. А мне пустую землю проще будет русскими крестьянами заселить да здешними мирными народами.

Шли быстро. Ветер в спину, парус поставили – красота. Всё же со временем берега Амура сильно меняются. Амур, как и Янцзы с Хуанхэ, – блуждающая река, подмывающая лёссовые почвы, шныряющая туда-сюда. Но найдешь какую-нибудь зацепку неожиданную, знакомый плес, очертания берега или еще что-то – и так кольнет в грудине, будто что-то дорогое потерял. А может, и нашел. Только никак не привыкну к найденному другому. Впрочем, всё это от безделья.

Опять стал замечать, как змейки от земли идут. Когда чем-то практическим занят, то совсем не видишь, а как расслабишься немного – просто спасу нет. Вся земля Приамурская незримыми лучами окутана. Где гуще, там и видишь змеек.

Но люди почти не встречались. Или спрятались от нас, или в самом деле переселялись от берега реки, ставшей для них небезопасной. Правда, в самом устье Шинголы стоял немалый городок, только мы встали, не доходя до него. Проскочили ночью на веслах, пронеслись мимо, только ветер просвистал. По крайней мере, я очень на это надеялся.

На Сунгари мы пристали к берегу. Для охраны оставили три десятка. Остальные скрытно расположились на берегу. Там же поставили нашу батарею. Макар отправил вперед десяток разведчиков.

Я сидел и дергался. Ведь если я что-то напутал, то поход оказывается бессмысленным. Нет, на обратном пути, конечно, пошумим у дючеров. Но флот у маньчжуров появится, а наша монополия на водное пространство накроется медным тазом. Я бродил вдоль берега, рыкал на всех, вел себя, как директор школы перед визитом инспектора гороно.

На мое счастье, разведчики ходили не особенно долго. Часа через два они вернулись. Всё правильно: впереди лагерь маньчжуров. Вокруг лагеря частокол.

Суда, и построенные, и строящиеся, стоят на реке. Там же лежит лес для их постройки. Сразу стало легче: шли не зря.

Сотня Макара пошла на диверсию, и я с ними увязался. Оставшиеся засели в небольшом леске вдоль дороги, соединяющей по Сунгари маньчжурскую крепость и страну дючеров.

Тихо, прячась по прибрежным зарослям, подобрались к маньчжурскому лагерю. Там разделились: половина поползла к кораблям, остальные расположились близ частокола. Понятно, что в глубине своей территории маньчжуры особенно не сторожились. Ранним, еще серым утром у плотбища были только два охранника. И были, в смысле жили, они недолго. Разведчики открыли им путь к небытию или дальнейшим перерождениям.

После того казаки рассыпались по судам, по штапелям бревен. Масло, порох – всё пошло в ход. Запалили фитиль и побежали обратно. Когда полыхнуло, наши уже были рядышком, вокруг стен маньчжурского острога. Занялось пламя дружно и весело – просто душа радуется. Поскольку идиотами маньчжуров назвать было нельзя, они начали выскакивать из укрепления, что-то кричать.

И тут был объявлен последний акт марлезонского балета. Все ручные бомбы почти одновременно подпалили и бросили за частокол. Попали не все, да и наши примитивные поделки не все взорвались. Но и то, что вышло, получилось неплохо, взрывы гремели со всех сторон. Что творилось за изгородью, можно было только угадывать по доносящимся оттуда крикам. Но и того, что было видно снаружи, вполне хватало.

Вот теперь руки в ноги и бегом, пока враги не очухались. Убегать пешими от конных – развлечение не из веселых. Хотелось бы, чтобы этого не было. Где-то час казалось, что этой перспективы нам удалось избежать. Но не судьба. Вот у самого горизонта появились маленькие человечки на маленьких лошадках. Было понятно, что через четверть часа эти человечки превратятся в больших и очень сердитых маньчжуров. Похоже, что наша шутка им не понравилась. И не объяснишь же им различие в чувстве юмора.

Мы поднажали. Ну, еще немного. Верховые маньчжуры висели уже не дальше чем в тысяче шагов. Еще рывок. Враги всё ближе, но мы уже скатились в заранее присмотренный овраг, а маньчжуры-богдойцы продолжали нахлестывать лошадей. В этот момент и раздался слитный залп трех пушек, а за ним – сотни мушкетов. И почти сразу – следующий залп.

Пораженные выстрелами всадники летели на землю, на них валились их кони, подминая и калеча людей. Уцелевшие кони мчались по полю в разные стороны, вставали на дыбы, сбрасывая ездоков. Остатки отряда преследователей повернули назад. Не менее сотни, а может, и более, маньчжуров устилали дорогу.