Кузнецов против абвера

Война — это по большей части каталог грубых ошибок.

Уинстон Черчилль

О разведывательной деятельности Николая Ивановича Кузнецова написано уже много книг и статей, сняты фильмы, вершиной которых является кинокартина режиссера Бориса Барнета «Подвиг разведчика», вышедшая в 1947 году и через год получившая Сталинскую премию. Прототипом главного героя фильма был разведчик Николай Иванович Кузнецов. Читатели и зрители, кажется, удовлетворены и знают почти все о его героической деятельности.

Но эксперты не согласны и говорят, что в спецархиве ФСБ хранятся десятки секретных томов о делах героя, которые власти обещают рассекретить только к 2025 году. Будем ждать новых открытий о человеке, который ходил в своей жизни по лезвию ножа, нет — бритвы. И погиб геройски!

Во время общения с Николаем Струтинским в период службы во Львове автору стало известно, что в переводе Кузнецова в Москву сыграли важную роль два человека — Михаил Журавлев и Леонид Райхман. Подробности этой операции мне удалось найти в кратких объяснениях Теодора Гладкова на юбилейной встрече с сотрудниками альманаха «Лубянка». А потом я прочел этот эпизод в его книге о легенде советской разведки Кузнецове.

Об этом Теодору Гладкову рассказал незадолго до своей кончины человек, лично причастный к этому перемещению, — один из руководителей советской контрразведки в те годы, бывший генерал-лейтенант Леонид Федорович Райхман.

«После перевода из Ленинграда в Москву я был назначен начальником отделения в отделе контрразведки Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Кроме того, я преподавал некоторые специальные дисциплины на курсах в Большом Кисельном переулке, где готовили руководящие кадры для нашего ведомства. С одним из слушателей — Михаилом Ивановичем Журавлевым, умным и обаятельным человеком, мы подружились. Всю войну, к слову, Журавлев уже в генеральском звании был начальником Московского управления НКВД. По окончании курсов Журавлев сразу получил высокое назначение — нарком НКВД в Коми АССР. Оттуда он мне часто звонил, советовался по некоторым вопросам, поэтому я не удивился его очередному звонку, кажется, в середине 1938 года.

— Леонид Федорович, — сказал Журавлев после обычных приветствий, — тут у меня на примете есть один человек, еще молодой, наш негласный сотрудник. Очень одаренная личность. Я убежден, что его надо использовать в Центре, у нас ему просто нечего делать.

— Кто он? — спросил я.

— Специалист по лесному делу. Честный, умный, волевой, энергичный, инициативный. И с поразительными лингвистическими способностями. Прекрасно владеет немецким, знает эсперанто и польский. За несколько месяцев изучил коми-пермяцкий язык настолько, что его в Кудымкаре за своего принимали…

Предложение меня заинтересовало. Я понимал, что без серьезных оснований Журавлев никого рекомендовать не станет. А у нас в последнее время погибло множество опытных, не липовых, а самых настоящих контрразведчиков и разведчиков. Некоторые линии и объекты были попросту оголены или обслуживались случайными людьми.

— Присылай, — сказал я Михаилу Ивановичу. — Пусть позвонит мне домой.

Прошло несколько дней, и в моей квартире на улице Горького раздался телефонный звонок: Кузнецов. Надо же так случиться, что в это самое время у меня в гостях был старый товарищ и коллега, только что вернувшийся из продолжительной командировки в Германию, где работал с нелегальных позиций. Я выразительно посмотрел на него, а в трубку сказал:

— Товарищ Кузнецов, сейчас с вами будут говорить по-немецки.

Мой друг побеседовал с Кузнецовым несколько минут на общие темы, потом вернул мне трубку и, прикрыв микрофон ладонью, сказал удивленно:

— Говорит как настоящий берлинец.

Позднее я узнал, что Кузнецов свободно владел пятью или шестью диалектами немецкого языка, кроме того, в случае надобности умел говорить по-русски с немецким акцентом.

Я назначил Кузнецову свидание на завтра, и он пришел ко мне домой. Когда он только ступил на порог, я прямо-таки ахнул: ариец! Чистокровный ариец. Роста выше среднего, стройный, худощавый, но крепкий, блондин, глаза серо-голубые. Настоящий немец, но без этаких примет аристократического вырождения. И прекрасная выправка, словно у кадрового военного, и это — уральский лесовик!»

Действительно, появление в сфере интересов органов государственной безопасности такого типажа, как Николай Кузнецов, было находкой для советской контрразведки. Его обаяние, притягательная сила, покоряющее влияние влюбляли в себя и вербовали немецких фрау и фрейлин. Это он благодаря силе ума и смелости участвовал в операциях по проникновению в посольства Германии и их союзников, получению копий секретных документов и приобщению к работе на советскую контрразведку сотрудников иностранных дипломатов. Численность посольства Германии в тот период составляла более двухсот человек.

* * *