Кузнецов против абвера

Но вот удивительно — с этой песней получился конфуз. В 1983 году Сева Новгородцев (Всеволод Борисович Левенштейн) — советский музыкант и британский журналист в своем шоу «Рок-посевы» на Би-би-си поделился «мировой сенсацией» — официальный гимн ВВС РККА не что иное, как нацистский марш с другим текстом под названием «Хорст Вессель», или «Песня молодых берлинских рабочих». На самом деле мелодию советского композитора Ю. Хайта через Коминтерн передали германским коммунистам, а после 1933 года она с новым текстом, написанным нацистом-штурмовиком Хорстом Весселем, уже пошла гулять на пластинках.

Так что, как видит читатель, никакой песни мы у нацистов не похищали, это они у нас слямзили настолько удачную мелодию, что даже в окопах Сталинграда обреченные немцы под губную гармошку напевали песню «Хорст Вессель». Вот так через нашего неразборчиво-поверхностного соотечественника возникла живучая небылица о нацистском происхождении советского марша. Это была выдумка, вымысел, байка, в которую, однако, некоторые молодые люди поверили.

Но вернемся к Николаю Ивановичу Кузнецову.

Он был человеком с богатым воображением. Купил себе фотоаппарат, принадлежности к нему и на профессиональном уровне освоил фотодело. Он научился управлять автомобилем, что помогло ему в дальнейшем в Ровно на машине оторваться от погони, устроенной гитлеровцами.

Его толкают в разные места сосредоточения немецких граждан. При нахождении германской экскурсионной делегации на автомобильном заводе ЗИС он знакомится с элегантной фрейлейн — техническим секретарем немецкого посольства. Центр разрешает ему завязать с ней романтические отношения. Он очаровал ее, вызвав у нее большие симпатии к земляку — голубоглазому Руди Шмидту. Именно эти сильные чувства незамужней женщины положили начало для длительных отношений. В дальнейшем она постоянно снабжала Рудольфа, установившего с ней доверительное общение, секретной информацией, порой высокого уровня важности.

Как уже говорилось, Кузнецов иногда появлялся в нужном ему обществе в форме старшего лейтенанта ВВС СССР — авиационного инженера-испытателя. На советского командира клюнул советник дипломатической миссии Словакии Крно Гейза-Ладислав, как выяснилось впоследствии, агент германской разведки и спекулянт со стажем одновременно. Он провозил контрабандой из Братиславы большие партии швейцарских часов и продавал их в Москве. В целях конспирации просил «русского немца и друга» называть его только Иваном Андреевичем.

Очередную партию товара по договоренности с Рудольфом Шмидтом Крно принес ему на квартиру, поскольку тот повредил голеностоп. Продавец сразу же достал из портфеля и разложил на столе несколько поясов с импортными хронометрами. Здесь были наручные дамские и мужские часы, дамские кулонные на шейной цепочке и обилие карманных мужских типа «луковица» с крышками на циферблате, причем самых разных марок: «Мозер», «Лонжин», «Докса» и др.

Кузнецов предупредил свое руководство о точной дате встречи. Эта операция, назовем ее просто «Часы», завершилась удачно. Когда хронометры были разложены на столе, в прихожей раздался звонок. Кузнецов на костылях проковылял в коридор и отворил дверь.

А дальше этот эпизод развивался так, как его описал Теодор Гладков.

«Вошел Рясной с двумя оперативниками.

— Вам чего? — спросил Николай.

— Мы из домоуправления, в квартире под вами протечка потолка. Надо проверить ванную и кухню.

Трое прошли в прихожую, в раскрытую дверь комнаты увидели незнакомого человека без пиджака и какой-то странный предмет, вроде дамского корсажа на столе.

— А вы кто будете? — спросил Рясной.

Крно сначала побледнел, а потом лицо его залил багрянец. Он что-то невнятное пробормотал. Глазки забегали по треугольнику: часы, хозяин, гости.

— Предъявите ваши документы.

— Какое вы имеете право. Вы что, милиция? — артистически запротестовал Кузнецов. — Ваше дело найти причину протечки, вот и ищите ее.

— Никакой протечки нет, это предлог. Я начальник уголовного розыска района Семенов. К нам поступил сигнал, что в доме скрывается опасный преступник. Мы проверяем все квартиры подряд, так что попрошу вашего гостя предъявить документы.

Словак растерялся. Меж тем один из оперативников уже расстегивал кармашки пояса и, словно знаменитый фокусник Эмиль Кио, извлекал из них одну пару часов за другой.

Между тем Николай, продолжая играть, прилег на кровать, поудобнее пристроив ногу.

— Я дипломат, — заявил Крно и трясущимися руками протянул Рясному свою аккредитационную карточку.

— В таком случае, — заявил псевдомилиционер, бросив взгляд на груду часов, — я должен сообщить о вашем задержании в наркомат иностранных дел.

Он поднял трубку и стал наугад вращать диск. Крно схватил его за руку.

— Не надо!

Кузнецов вмешался:

— Мужики, кончайте базарить, сейчас ко мне врач придет.

Я его очень жду…

Заикаясь, весь вспотев, Крно стал умолять:

— Пожалуйста, не надо никуда звонить. Здесь целое состояние, — указал он пальцем на «патронташи» с часами, — забирайте хоть все.