Квантовая механика и парадоксы сознания

Депривационную камеру изобрел американский нейробиолог Джон Лилли, который весьма интересовался проблемами мышления и сознания. Это был очень интересный дядька с лицом сумасшедшего ученого, чем-то неуловимо напоминающий Эммета Брауна из фильма «Назад в будущее». Лилли был весьма многогранной личностью, к нему в гости частенько захаживал нобелевский лауреат по физике Ричард Фейнман, который также интересовался проблемами сознания, а о квантовой механике сказал следующее: «Если вы думаете, что понимаете квантовую механику, тогда вы не понимаете квантовую механику… Квантовую механику не понимает никто»[15].

Так вот, Джон Лилли изобрел и построил первую камеру, которая отсекала от мозга 90 % поступающих в него сигналов. Он назвал ее флотационным баком. Флотационный бак представляет собой большой звукоизолированный бак с крышкой, в который заливается теплая соленая вода.

Человек плавает в этом баке в полной темноте, в полной тишине, тактильные и тепловые ощущения тоже практически обнулены, поскольку вода в баке равна температуре тела, которое пребывает на поверхности раствора английской соли практически в невесомости. Иными словами, все внешние сигналы от органов чувств обрезаны, поскольку на «датчики» они просто не подаются. Понятно, что мы не можем отрезать внутренние сигналы, поступающие в мозг из тела, но они и так не шибко представлены в сознании, которое ориентировано в основном на внешний мир.

И вот этого хватает, чтобы сознание, оставшись без внешнего мира, начало рассыпаться. Поначалу человеку в такой камере весьма комфортно. Минут пятнадцать. Мозг отдыхает, человек релаксирует. А потом постепенно начинаются галлюцинации. Чтобы спастись от пустоты небытия, мозг начинает активно достраивать мир, взрываясь цветным бредом. Любую мысль в сурдокамере трудно удержать, некоторые испытуемые теряли сознание – сознание без внешнего мира просто отключалось.

Сам Джон Лилли неоднократно погружался в свою камеру и по результатам экспериментов написал: «…произошло много такого, что заставило меня поставить радикальные вопросы о самой природе реальности и различных форм восприятия. Тогда я понял, что интерпретировать все новые переживания внутри камеры только как проекции было самонадеянным»

Но самым, на мой взгляд, интересным мировоззренческим выводом Лилли был такой:

«После десяти лет исследований в камере я сформулировал рабочее правило: любое убеждение либо является истинным, либо становится истинным в сознании только в пределах экспериментально определенных границ. Сами же эти границы, в свою очередь, – тоже убеждения, которые необходимо преодолеть! Границы убеждений субъекта определяют границы его возможных переживаний… Если вы верите, что в вашем теле, в ваших взаимоотношениях с другими людьми, в политических институтах и во вселенной существует неизвестное, – вы максимально свободны».

Иными словами, границы реального и достижимого есть всего лишь косная убежденность в них, а имея веру с гречишное зерно, вы можете двигать горы. Вот только где взять эту веру, если каждый из нас с младых ногтей убежден: ходить по воде и уж тем более двигать горы одним желанием попросту невозможно, магии и колдовства не бывает, дальнодействия не существует, в мире есть определенные жесткие законы физики, мир тверд и прочен. Ничего не поделаешь, таков наш мир. Который – мы.

Не о том ли самом говорил и шаман из племени яки: человек рождается без границ – бескрайним нагвалем, великой безграничной возможностью, а потом окукливается в пузырь границ, договоренностей и убеждений, которые и составляют его мир. А по факту являются отражением на экране пузыря его восприятия.

Меж тем, иногда внутренняя убежденность бывает столь сильна, что побеждает реальность, сама становясь ею. Как это объясняет физик Менский, мы увидим ниже… А пока несколько примеров.

Однажды Юрий Горный – человек удивительных способностей, но при этом отчаянный материалист и атеист – предсказал совершенно нетривиальный результат футбольного матча. Он был настолько уверен в счете, что даже поспорил на деньги и выиграл. На мой вопрос, как он умудрился угадать столь странный и ниоткуда не вытекающий результат, ответил:

– Просто была дикая уверенность, что именно так и будет. Я не знаю, откуда она пришла.

Второй пример. Когда я был маленький, школьники делали дротики из булавки, четырех спичек, ниток, изоленты и бумажки, которая складывалась в виде четырехлопастного хвостовика и служила оперением. Летали эти дротики не очень хорошо, и я, как сейчас помню, поставив на диване несколько пластмассовых игрушек, включая Чебурашку и Крокодила Гену, метал в них свое самопальное оружие. Дротик летал куда угодно, только не туда, куда целился маленький Сашечка. Но очень хотелось попасть, и после какого-то броска я вдруг словно слился с этим дротиком, почувствовав странную непоколебимую убежденность, что вот сейчас я совершенно точно попаду в желтый вращающийся пластмассовый глаз с черным зрачком Крокодила Гены. И попал.