Квартира № 41

Когда Алиса была ребенком, ее мама периодически с кем-то съезжалась, а свою однушку сдавала. Потом с этим же кем-то она разъезжалась (не могли ужиться два интеллигента на одной площади, веровалось ей) и возвращалась обратно. Алиса несколько раз пробовала пожить у отца, но решать задачи по тригонометрии в одной комнате с грудным ребенком, которым очень быстро после развода обзавелся отец, оказалось еще тяжелее, чем слушать вечные споры мамы со своими сожителями о высоком и великом.

От одного из них Алиса узнала выражение, которое во многом изменило ее отношение к жизни.

И звучало оно достаточно просто: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав».

Все было проще пареной репы. Алиса едва достигла полового созревания и крутилась в ванной комнате, суша волосы феном и изучая, не проступила ли грудь на ребрах.

День явно не задался. Сначала волосы засосало в решетку фена, а когда Алиса с визгом начала вытягивать фен из сети, тот упал ей на ногу. Она раз его пнула. Два. В конечном итоге она колотила феном о дверной проем, пока не услышала:

– Юпитер, ты сердишься, а это значит, ты не прав! – Очередной отчим Алисы отвлекся от газеты «Вечерняя Москва», притушил сигарету и поправил очки в прозрачной оправе.

– При чем тут Юпитер?

– Да была такая история, что спорил Прометей с Зевсом, которого древние римляне называли Юпитером, и когда тот занес стрелу как последний аргумент, Прометей сказал: «Ты сердишься, значит, ты не прав». Что тебе сделал фен?

– Он засосал мои волосы и упал мне на ногу.

– Но он был у тебя в руках. Ты кривлялась с ним и ты же потом уронила его на ногу.

– Да нет же, фен упал.

– Когда-нибудь, Юпитер, ты все поймешь. – Дядя Сережа отправился на кухню и поставил тяжелую медную турку на электрическую конфорку. Кофе тихо побулькивал, пока дядя Сережа шуршал газетами и нарезал сыр маасдам толстыми кусками. Алиса не выдержала и зашла на кухню. Расположилась рядом с отчимом на угловом диване с бархатистой обивкой (типичная обстановка кухни советских времен) и все мешкалась, как бы завести диалог, при этом не показав ни своей заинтересованности, ни своего расстройства.

– Алиса, ну что у тебя за вопрос? Давай задавай. – Дядя Сережа даже отложил в сторону газету и с любопытством закурил.

– Ты же понимаешь, дело не в фене…

– Я-то понимаю. Хорошо, что и ты теперь это понимаешь. Повторяю вопрос: что случилось? – Он выпускал ровные аккуратные колечки дыма, которые всегда гипнотизировали Алису.

– Борька из седьмого «А» меня бросил. И теперь дежурит в паре со Светкой. Хотя я и симпатичнее, и учусь лучше, и всегда, если у нас контрольная на первом уроке, а у него только на втором, решала свой вариант под копирку.

– А он, гад, не оценил? – Дядя Сережа говорил спокойно, однако некая добродушная усмешка прослеживалась.

– Так точно. А я его так любила…

– Мир не для того, чтобы соответствовать твоим желаниям и взглядам. Он просто такой, какой он есть. Любить за что-то невозможно, вопреки чему-то – да… но за что-то – никогда.

– Но ведь почти все люди в мире по парам. Они же как-то любят друг друга? – допытывалась Алиса.

– Очень часто это не любовь. Это просто одному страшно.

И Алиса вдруг поняла, что никакого Борьку она не любила… И черт бы с ним, с циркулем, что она ему одолжила, да и контрольные под копирку не требовали иезуитских вывертов.

– Мам, а почему ты рассталась с дядей Сережей? – поинтересовалась как-то Алиса у матери.

– С ним было абсолютно невозможно жить.

– Но он же так умен, образован и интересен.

– Вот именно поэтому жить с ним было категорически невозможно.

Дядя Сережа, как оказалось, о Юпитере любил говорить неспроста. С начала девяностых он относил себя к масонам Великой Ложи России, однако в 2001 году случился раскол, и он примкнул к ложе-отщепенцу «Юпитер № 7». Однако при Алисе всегда высмеивал теорию заговоров и, когда та озвучивала услышанную в школе историю о всевидящем оке, изображенном на банкнотах вроде доллара или гривны, свое слушание истории сопровождал снисходительной улыбкой. Даже будучи масоном, дядя Сережа веровал, что все беды человечества от усложнения, и выступал ярым адептом теории «чем проще – тем проще».

* * *

– Зачем ты написала на запястье «Юпитер»? К чему это? – повторил свой вопрос Игорь.

– Можно у меня будут маленькие тайны? Должна же быть в женщине какая-то загадка.

– Кто ж тебе запретит… – Игорь поцеловал ее прямо в надпись. Алиса попыталась представить себе, умеет ли Игорь сердиться, и если да, то как он это делает. В голову ничего не приходило. Теперь Алиса поняла, что именно имел в виду преподаватель по философии на лекциях о распространении буддизма.

– Увези меня на край света. Кажется, ты единственный, с кем я сейчас хочу исчезнуть, – вдруг выронила Алиса слова, будто бусинку из ладони.

– Что-то случилось? – получила она в ответ логичный вопрос.

– Нет, просто поняла, что хочу исчезнуть. Именно с тобой.

– Куда ты хочешь? – Игорю стало проще, когда перед тем, как пустить его в себя, Алиса закинула удочку, пытаясь определить свою ценность. И цену.