Квестер

- Мистер Гейтц! – вдруг раздраженно и сердито заговорил Гудвич. – Давайте не будем умничать, а просто организовано спустимся вниз по лестнице: вы, я и те люди, которых я сейчас назову. Я выведу вас отсюда и это для вас – единственная возможность спастись от позора и тюрьмы!  – Гудвич вздохнул и понизил голос. – Скажу честно: у вас попросту нет другого выбора. Прошу вас, будьте мужчиной, иначе я просто убью вас и всех, кто здесь находится! Себя-то вам не жаль, но пожалейте хотя бы молодых коллег: у них ведь есть жены и дети! И…(Гудвич снова вздохнул), мистер Гейтц, прошу вас, побыстрее: у нас практически уже нет времени!

            Наступила тишина. Билл Гейтц сидел в кресле, как бальзаковский Гобсек, опустив голову и сверля глазами пол. На него смотрели все: и Гудвич, и сотрудники, и даже раненые охранники. Наконец Гейтц поднял голову и оглядел Центральную аппаратную:

- Я прошу вас… - начал он, но тут из внутренней двери донесся истерический крик Смита:

- «Сьюппи» отдал нам управление Объектом!

            Возникла секундная пауза, вслед за которой все, кроме Гудвича, Гейтца и раненых охранников, забыв о приказе лежать, повскакали на ноги и рванулись к мониторам. Билл Гейтц медленно повернул коляску и уставился на центральный экран.

- Видите, Фил?

- О, господи! – воскликнул Гудвич. – Что это?

Восточную половину Бестерленда на нем закрывало таинственное голубое облако. Другая часть была погружена во тьму. Но на краю тьмы и облака отчетливо было видно, как пара десятков нелегалов пытается уйти от настигающих их «змеегусениц». Серебристо-красные твари двигались, однако, гораздо медленнее прежнего.

- Включите свет в Бестерленде! – крикнул Билл Гейтц, не заметив даже, что к нему вернулся голос.

            Вспыхнуло солнце. И тотчас же в Бестерленде начался бой.

ГЛАВА  LIX.

Ослепленный внезапно появившимся светом, Хась уронил  делейтор и закрыл обеими руками лицо. Рядом тут же возник Дед Пихто и, схватив Хася за локоть, потянул его дальше, приговаривая:

- Быстрея, паря, быстрея! Догонють они нас, ага!

До того, как в небе Бестерленда вновь вспыхнуло солнце они уже почти час бежали, спасаясь от настигавших их странных тварей. Та девушка, которую Гласс вытащил из-за края обрыва за поводья, на ломаном русском рассказала им о них: о странных быстрых созданиях, которых назвали «змеегусеницами». А затем вдалеке небо озарилось сполохами ядовито-желтого света, и послышался страшный крик.

Это кричал Шамиль, настигнутый и сожженный в темноте серебристо-красными тварями. Чеченец погиб, но его смерть спасла жизни остальных. Док только коротко скомандовал «бегом!» и они понеслись, словно табун породистых скакунов. Впереди на лошади ехала та самая девушка, рядом с ней, держась за гриву коня, бежал Гласс. Время от времени он, упирая в бедро приклад делейтора, посылал вперед желтую струю света: так в этой кромешной тьме хоть как-то можно было увидеть дорогу. То же самое делал и замыкающий колонну Хась, только стрелял он в обратном направлении, силясь в свете короткой вспышки разглядеть хоть что-нибудь.

Они бежали к броду, про который рассказала им Кейт, так как переправляться на плоту было бессмысленно – он не вместил бы всех. Переход совершался молча и только подвешенный на палке Пахан изредка ругался, если его спина или голова задевали кочку или камень. В ответ на это Дед Пихто неизменно отвечал:

- У-у-у, Иуда! Лучше б тебя садануло, чем Шамильку, ага! Ты, ирод, жив осталси, а Шамилька, хороший человек - помер! Молчи, сатана!

И Пахан замолкал, сверля Пихту затравленным взглядом.

            Девушка вела их к броду. Но найти его в этой темноте было непросто. Вдруг Док заорал:

- Стой! Гласс! Стоять! Проскочили!

Гласс обернулся. С той стороны реки они увидели частые яркие лучи выстрелов двух делейторов. Стреляли с того берега. Вспышки озаряли пространство, и бегущим стал ясно виден и брод, и спуск к нему.

- Кто там стреляет, Катюш? – спросил Гласс у девушки (пока бежали, они познакомились, и, кажется, даже понравились друг другу).

- Костья, это Эрик Мак-Нейми и... одна рюсски. Болшой борота, – ответила она ему. И вдруг, что-то вспомнив, добавила: - Артьем-Тьестер!

- Тестер? – не поверив, воскликнул Гласс. – Точно Тестер? Не врешь, Катерина?

- Да, Костья, Тьестер, Тьестер! – обрадовано закивала девушка. – Рюсски! Болшой! Борота!

- Ха-а-а-сь! – неистово заорал Гласс. – Это Те-е-е-сте-е-ер! Он живо-о-о-й!

Но Хась, похоже, не расслышал слова Гласса. Он сердито прокричал в ответ:

- Харэ орать, Гласс! Скорей поворачивай оглобли!

И в этот момент вспыхнуло солнце. Через несколько секунд Хась открыл глаза и увидел их. Тварей.