Квестер

— Homo Digitalis — вот, как мы теперь называемся, друзья! — закончил Тестер своё резюме, а про себя добавил: «и во многом я с Глассом согласен, но не во всём». Ему всё больше и больше нравился этот худощавый брюнет, в глазах которого пылал огонь стремления открыть что-то воистину настоящее, а сердце, похоже, навсегда было отравлено какой-то особенной мечтой, не дававшей Глассу покоя: в своих оценках и суждениях он не мог примириться даже с мизерным отличием от существующего в его воображении идеала.

Беседуя с Глассом, Тестер уловил главное, пожалуй, свойство его натуры: Гласс в каждом предмете или явлении высматривал не сиюминутную практическую ценность, а важность (или не важность) для чего-то более значимого, для чего-то глобального…, хотя для чего именно — сам он сказать не мог. Похоже, Гласс всю свою жизнь и пытался найти это самое в окружающей жизни. И вот, кажется, нашёл…

И Хась, и Док понравились Тестеру не меньше: они оба были умны и рассудительны, Хась оказался невероятно эрудированным человеком, способным, когда это необходимо, выводить весьма далёкие перспективы, а Док, обладавший потрясающим чувством юмора, принадлежал к тому типу людей, которых называют «душой компании», при этом он до краёв был наполнен той самой «простой жизненной философией», которой так часто не хватает настоящей интеллигенции. И с этим своим качеством Док прекрасно вписывался в их маленькое сообщество ярких индивидуальностей, эффектно уравновешивая его и придавая их компании элегантную завершённость и по форме (Док был мужчиной не мелкого размера), и по содержанию.

Но всё-таки, отметил Тестер, излишний иногда практицизм и слишком трезвый взгляд на вещи, свойственные натурам Хася и Дока, немного затеняли ту романтическую радость, какую обычно испытывает человек от встречи с родственными ему душами. Тем более — рядом с таким «фонтаном мечты», как Гласс!

2

Разговор продолжился. Теперь Док и Хась делились с Тестером своими впечатлениями от последствий собственной «оцифровки». Они больше времени провели в Бестерленде и наперебой рассказывали ему, что давно утратили привычку спать, есть и пить, бояться каждого звука (ну, разве только топота копыт коней «чистильщиков»!), их сексуальные потребности весьма поубавились («Поубавились это — мягко говоря, — с особенной горечью сообщил Док. — По привычке разглядываем ножки, попки и сиськи, вот и всё!»).

Тестер и в себе наблюдал похожие изменения, и признался друзьям, что ничего радостного в них не видит, так как, что бы там ни говорил Гласс, земная жизнь при всем её несовершенстве была ему, Тестеру, роднее и милее, и что он откровенно скучает по ней.

Взгляд Дока после этих слов стал вдруг очень печальным — видимо он тоже хранил в своём оцифрованном сердце тоску по органическому образу бытия. А рассудительного, практичного Хася ностальгическое продолжение разговора вдруг побудило к обнародованию своего прогноза возможных последствий «цифровизации человечества»:

— Мы, — начал он, — цифровой слепок с земного, как говорит Гласс, «органического» человека, так? А значит, не все, но многие недостатки оригинала в нас присутствуют, так? Представьте себе, что мы — просто опытные экземпляры, на которых учились создавать цифроклоны! Учились на нас, учились и — научились! А теперь — будут совершенствовать результат. И первым делом выкинут всё ненужное. То есть то, что в нас осталось от «органического человека». Это может быть эмоциональная зона мозга, это могут быть функции тела, которые больше не нужны (если ты больше не питаешься — зачем тебе желудок, пищевод, кишечник и дырка в заднице?). А потом станут улучшать достоинства: сделают нас быстрее, встроят какие-нибудь новые органы чувств, средства коммуникации (встроенный ИК-порт, например, блютуз или “симку”), силёнки прибавят и так далее. Может, рук нам добавят или голов? А самое главное, сделают (обязательно сделают!) нас полностью управляемыми! И будем мы опять быдлом: только не органическим, а цифровым! Но это я всё не про нас говорю: это про следующее поколение! А нас, как устаревшее оборудование, просто у-нич-то-жат. Или приручат. Для самых низкоинтеллектуальных работ! Вот так! Кто скажет, что я не прав?

Пришлось согласиться и с Хасем. Только Док возразил:

— Я бы, на месте создателей всего этого, нас бы уже убил! И только за то, что мы, вместо поисков выхода, вместо того, чтобы обеспечить себе безопасность — слушаем бредни каких-то недоделанных умников! Говорите, новая эра? Да всё по-старому осталось: пока умники умничают, в это время к власти приходят дураки и сажают всех умников в какой-нибудь Гулаг — пусть там своим необъятным умом лес валят!

И, глядя почему-то в небо, «молитвенным» тоном добавил:

— Извини, дядя Чак, твой опыт не удался: вместо новой цивилизации ты получил кучу бесполезных умников! Сожги всё и начни сначала!

Дружный хохот в три глотки был ему ответом. Затем слово взял Тестер:

— Господа! Есть ещё одно соображение по этому вопросу!