Квинтовый круг

Внутри маяка стояла кромешная тьма, но Сай шагнул в эту тьму довольно уверенно и обернулся ко мне:

– Давай руку.

– Ты что, в темноте видишь?

– Немножко… – сказал он. – Да сейчас глаза привыкнут. Здесь не совсем темно – лампочка, наверное, на потолке.

Под ногами хлюпало – как в моём сне про колодец, и постепенно я стала различать смутные силуэты каких-то предметов – ящики, что ли… кучи камней… или щебёнки… винтовая лестница, круто уходящая вверх. Рядом с лестницей валялось опрокинутое кресло, полусгнившее, с разломанной спинкой.

– Древнее совсем, – сказала я. – Слушай, неужели здесь жили?

– Наверное, – сказал Сай. – Какая разница?

– Тебе неинтересно разве?

– Я вижу, что здесь нет скелетов, – сказал Сай. – Значит, отсюда уходили. Больше мне ничего не интересно, понимаешь?

– Нам наверх?

– Да… Не отходи от меня, пожалуйста. Ага, перила целы…

Мы поднимались медленно – очень было неудобно, вместо ступенек – узкие металлические прутья («Я боялся, что деревянные и сгнили, – сказал с облегчением Сай. – Пришлось бы как-то по стенам подыматься». – «Ты и верёвку взял?» – «Взял, взял я верёвку, и она нам ещё пригодится». – «Зачем теперь?» – «Привяжу тебя к себе, чтобы не потерялась. Не отставай». – «Тебе бы мои каблуки!» – «Всё равно не отставай…» – «Откуда всё-таки кресло?» – «Злые колдуны забыли…»). Никакой лампочки наверху не оказалось, и Сай стукнулся об потолок головой и вполголоса выругался, выпустив мою руку.

– Люк. Держись как следует…

Люк был не заперт, и когда Сай откинул крышку, на нас упал свет – и дождь, и ветер, и рёв океана – всё сразу, я зажмурилась и оступилась, и Сай схватил меня за плечи.

– Шторм, однако! Холодно как, да?

– А мы забыли твой свитер, – сказала я.

– Да? – сказал Сай. Он улыбался, Сай, глядя в открытый люк, и вряд ли ему было холодно, и не помнил он о свитере, мне показалось, что и обо мне он не помнит сейчас, но он уже обернулся и сказал с восторгом:

– Красная лампа!

– И что?

– Не зелёная, – пояснил Сай, вылезая на площадку и протягивая мне руку. – Ты даже не представляешь, как это невероятно!

Лампа – стеклянный цилиндр в половину моего роста, наполненный нестерпимо ярким светом, – стояла посреди круглой площадки. Постаментом ей служил бетонный куб (из бетона торчала арматура – несколько гнутых проржавевших прутьев). Перед лампой – огромная линза, через которую шёл в океан луч маяка, отражённый и усиленный зеркалом, занимающим половину стены. Второй половины просто не было – площадка обрывалась низким бортиком.

Сай захлопнул люк и присел на корточки около постамента, взявшись обеими руками за арматурины.

– Что ты делаешь?

– Переход запустил, – сказал Сай и поднялся.

Наверное, его научили на корабле какой-то магии, а может быть, и вправду достаточно было коснуться прутьев: шторм кончился – словно его выключили, а лампу пронизали нити, шесть вибрирующих голубых нитей, протянувшихся по лучу – в океан. Здесь, на площадке, они проходили сквозь нас обоих, прошивая зеркало, и в зеркале кончались в наших отражениях – не в лампе.

В наступившей тишине был отчётливо слышен хруст стекла. Зеркало по всей стене трескалось – и самая большая трещина пересекала его между нашими отражениями, медленно ползла вверх и вниз, расширялась, нас не затрагивая, разделяя, словно на рисунке, и я вцепилась в Саеву рубашку.

– Что это?!

– Не знаю, – сказал Сай, не отрывая глаз от зеркала и стискивая меня всё крепче. Зеркало пучилось, расползалось, обнажая серый, не тронутый светом бетон, и не было в нём больше ни лампы, ни голубых нитей – ничего, только мы двое, словно обведённые жирным карандашом. Внезапно прекратился дождь – и я обернулась.

– Сай!!

– Я вижу, – напряжённо сказал он. – Держись крепче. Наверное, так должно быть. Это уже не маяк.

Зеркало окружало нас теперь со всех сторон – не зеркало, его осколки, медленно отрывающиеся от стен. Постамент, линза и лампа на нём, крышка люка на бетонном полу, ночь за бортиком площадки – исчезли? как не были, остался только красный, слепящий свет, и я уткнулась Саю в грудь.

А потом – словно трещина в зеркале перебралась на нас – я перестала чувствовать его – и ткань рубашки исчезла из моих рук.

– Держись, – закричал Сай. – Держись!

И тогда зеркало взорвалось.

3

Всё тот же сентябрь: сухой, тёплый, с жёлтой, толстой луной.

– Вы ищете что-нибудь, девушка? – спросила меня продавщица ларька.

– Что? Нет… дайте мне «LМ» красный… то есть, нет… «Три короля», пожалуйста.

– Пять пятьдесят. Ой, девушка, у вас кровь на лице!

– Да, спасибо, – сказала я и полезла за деньгами в кармашек юбки. Юбка была мокрая, как и вся одежда, мокрая, мокрая напрочь.

без скобок

Каждый вечер я хожу к ларьку за сигаретами. Короли Англии, Франции и Швеции никогда, наверное, не закончат свой военный совет, потому что каждый вечер я долго стою у витрины, разглядывая их шляпы, карты и кофейные чашки.

Но корабль, но низкое небо над кораблём.