La Cumparsita… В ритме танго

— Что тебя не устраивает, любимый, и в чем, собственно говоря, дело?

— Все устраивает, но…

— Согласен ведь, что женщина должна уметь постоять за себя?

— Без вопросов! — хмыкаю. — Поддерживаю и вверх поднимаю обе руки. Культя, как ты понимаешь, при голосовании за полноценную считается.

— Я научилась отстаивать себя с помощью таких себе Смирновских курсов. Горовой, я ведь не раскрылась до конца. Вот это откровение, да? Тебя ждет масса приятных или неприятных — как посмотреть, конечно, — сюрпризов.

— А-а-а! — целую женскую макушку. — Спасибо, что предупредила. Я за три с лишним года так и не дочитал свою жену. Балбес, лентяй и тупой мужчина! Ты еще, оказывается, на небольшой довесок курсы по словесной самообороне прошла. Да где же я мог об этом вычитать? В приложениях, наверное? Хм… Я туда, конечно, не дошел. Там нет эротических картинок, кумпарсита. А я все-таки мужчина — люблю на сисечки и пошленькие позы под разным ракурсом поглазеть. А теперь вот, пожалуй, стоит с первой главы, типа заново, начать. Я так никогда не кончу…

— Тебе с этим помочь, мой горемычный?

Изнасиловать непокорную жену сейчас или подождать и выполнить свою угрозу немного позже?

— Обойдусь, — бережно прикусываю удачно подвернувшийся мне для этого ее затылок. — Но… Ты, значит, обучение свое давно окончила, вероятно, и выпускные экзамены сдала?

— Все на «отлично». Не беспокойся.

— Сергей принимал?

— Письменный — он, конечно, а устный — была, увы, вынужденная замена. Отец не смог прийти, поэтому мама слушала вполуха и, посмеиваясь, головой качала. По секрету мне сказала, что я своего дедушку перещеголяла в трехэтажности сложения обсценной лексики.

— Это что еще такое?

— По предмету «Русский мат для чайников» у меня в аттестате зрелости стоит твердая пятерочка, любимый. Просветить?

— Дашка, язык твой без костей? Ты распоясалась? Беременность, роды и материнство тебе к лицу, женушка. Продолжим, вероятно? Так когда мы там за третьей крошечкой пойдем?

— Чего? — не вижу, но точно знаю, как сильно пучатся сейчас ее кофейные глаза. — Не зазнавайся и отодвинься, муж. Той штукой ко мне вообще не прижимайся, не тыкай и не суй — хватит с меня. Я от прошлой ночи никак не отойду…

«Ведь было горячо, малышка-кумпарсита?» — закатываю глаза и про себя смеюсь.

Если честно, мы начали с ней свою «игру» еще в пределах городской, чопорной на плотское, черты, в нашем доме, когда остались наедине. После того, как отправили детей на море, передав их на поруки дедушке и непрерывно квохчущей бабушке, мы с Дашкой тут же уединились в комнате. Это, между прочим, была полностью ее вина! Помню, как махал рукой степенно удаляющемуся открытому багажнику гигантского пикапа Алексея, как закрывал, прокручивая потайной замок, входную дверь, как домушником-вором осматривался по сторонам и прислушивался, оттопырив уши, к странным звукам: кто-то очень наглый похотливо посмеивался и меня по имени женским шепчущим голосом куда-то звал:

«Яросла-а-а-ав!» — шипела Даша. — «Иди сюда, товарищ, и возьми меня…».

Поднялся на второй этаж довольно быстро — это безусловно. Годы тренировок и сексуальное желание выполнили роль того второго скрытого дыхания, которое вступает в соревновательную игру, когда от первого остался жалкий выхлоп, да капающая на пол вязкая слюна. Затем, уравновесив сбившуюся от такой пробежки громкую отдышку, распахнул в нашу спальню дверь.

«Твою мать, твою, мать, твою мать! КУМПАРСИТА!» — шептал и бегал взглядом по той картине, которую собой изобразила абсолютно голая жена, широко раскинувшая ноги в стороны и рассиживающаяся в такой призывной позе на самом краю нашей кровати. Она раскачивалась и терлась промежностью о простыни. Текла и соблазняла, оставляя нити смазки на темной шелестящей от ее движений ткани. Затем жена взяла в рот палец и почти орально трахала себя. Где я был и что испытывал в тот момент? Хм! Подпирал, по-моему, жопой дверь и дергал член в такт ее волне, надрачивающей то ли хлопком, то ли шелком, то ли поплином или гребаным сатином возбужденную киску.

Что означает выражение «на ее сочном теле не было ни единого лоскутка» позавчера я в подробностях узнал, произведя почти «морфологический разбор» каждого уголка ее фигуры. Моя кумпарсита устроила такое представление, от которого я не смог, конечно, отказаться и… Брал Дашу как будто это был наш последний раз! Сначала на кровати я загонял в нее по яйца член и трахал, трахал, трахал, полностью выходил и проталкивался на всю длину, долбил и не давал малышке передышку, а потом подлавливая, почти украдкой и на одних инстинктах голодной на дорогое удовольствие твари, свое наслаждение, щурясь и вглядываясь в ее глаза, хриплым голосом стонал о том:

«Люблю, люблю, люблю тебя… La cumparsita! Жена-а-а-а! Моя-я-я!».

Она постанывала, изображая жертву сексуального мучения, и тут же впивалась в мою кожу острыми ногтями. Скребла, шипела и кусалась, а затем кричала:

«И я люблю… Тебя! Мой Ярослав…».