Лабиринт Мёнина

— Это значит, что здесь, в этой комнате, пролегла граница между Тихим Городом и обитаемой Вселенной. Мы с тобой пока сидим рядом, но мы уже в разных Мирах. Если ты выйдешь за дверь, ты окажешься в моем саду. Если выйду я — попаду в Ехо. Чтобы сразу поставить точки над «i», заранее говорю тебе: именно так я вскоре и сделаю, потому что надо быть безумцем, чтобы не воспользоваться таким шансом. Тем более что, отдав в твои руки Йонохскую печать, судьба ясно указала мне, где чье место.

— Вы меня пугаете, — хрипло сказал я. — Хотите сказать, что я освободил вас, а сам застрял? Права была Меламори, надо было написать: «Они оба возвращаются в Ехо». Я — клинический идиот.

— Не такой уж ты идиот. Просто твоей рукой в то мгновение управляли силы, противостоять которым невозможно, — вздохнул Джуффин. — Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, Макс. Думаю, тебе лучше знать всю правду. Твое место — здесь, в Тихом Городе. С самого начала. Для этого, собственно, ты и появился на свет.

— Для этого?! Для чего — этого?

Я уже ничего не понимал. Мелькнула спасительная мысль: я сплю, это просто сон. Тягостный сон, чем дальше, тем хуже, но это не имеет значения, потому что когда-нибудь я проснусь.

Впрочем, обмануть себя было трудно: в глубине души я прекрасно знал, что никакой это не сон, а самая что ни на есть явь. Возможно, куда большая явь, чем все предыдущие события моей жизни.

— Постарайся успокоиться и выслушать меня внимательно, — мягко сказал Джуффин. — Я много раз говорил тебе, что лучше знать правду, чем не знать ее. Невежество, конечно, дарит нам возможность нежиться в теплом океане иллюзий, зато знание развязывает руки — как бы ужасно оно ни было.

— В теории это так, — пробормотал я. — Однако на практике… Впрочем, фиг с ними, с иллюзиями. Давайте вашу правду. Все равно вы скоро уйдете — что ж мне, еще и любопытством терзаться, в довершение ко всем прочим бедам?

— Я намерен рассказать тебе все, даже если ты заткнешь уши или начнешь кидаться на меня с ножом, — заверил меня шеф. — Имей в виду, оба варианта в твоем случае вполне простительны, но я бы не рекомендовал тратить силы на такую ерунду.

— Не тяните из меня душу, — попросил я. — Выкладывайте. Я не буду затыкать уши, а оружие могу сдать, если хотите. Впрочем, не думаю, что оно для вас опасно.

— Я тоже так не думаю, поэтому можешь оставить его при себе, — спокойно согласился Джуффин. — А теперь слушай. Впрочем, для начала ответь мне на простой вопрос: нравится ли тебе Мир, куда я в свое время помог тебе перебраться?

— Вы имеете в виду Ехо? — опешил я.

— И Ехо, и Соединенное Королевство, и весь Мир в целом, включая материки Уандук, Черухту и Арварох.

— Разумеется, нравится… Хотя нравится — слишком слабо сказано. Могли бы, кстати, и не спрашивать.

— Мог бы, конечно. Однако мне было важно, чтобы ты вспомнил о своей любви к Миру. Пусть это чувство станет своего рода фоном для дальнейшей беседы. А теперь постарайся представить себе, что этот прекрасный Мир давным-давно рухнул. Его нет. Не осталось ничего и никого, кроме нескольких сумасшедших магов, достаточно сообразительных и могущественных, чтобы вовремя унести ноги из рушащегося Мира.

— Вы не раз говорили, что Мир может рухнуть, — осторожно поправил его я. — И поначалу я очень пугался, а потом привык к разговорам о конце Мира и стал воспринимать их как нормальную рабочую ситуацию: мы, Тайные Сыщики, должны следить за тем, чтобы в Сердце Мира не очень много колдовали, потому что от этого Мир может рухнуть. Несколько раз я даже совершал какие-то безумства, будучи уверен, что никто, кроме меня, не может спасти Мир. Но позже мне стало казаться, что все эти разговоры о близком конце были, мягко говоря, преувеличением. Разве не так?

— Можно сказать, что так. Но попробуй представить себе, что разговоры о близком конце были не преувеличением, а, скажем так, — преуменьшением. Что конец Мира — дело прошлого, а не гипотетического будущего.

— Представляю, — флегматично согласился я. — Это очень скверно. Так скверно, что слов нет.

По правде говоря, мне не хватало вовсе не слов, а желания приводить в действие свое буйное воображение — так и рехнуться недолго.

— Врешь, ни хрена ты не представил, — неожиданно рассмеялся Джуффин. — Ладно, Магистры с тобой. Поехали дальше. Теперь тебе придется понять вот что: истинное положение вещей находится как раз посередине между твоими воспоминаниями о Мире и моим рассказом. И то и другое — правда, но обе эти правды ущербны и несовершенны.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — кивнул я.

Странное дело, я знал, что Джуффин сейчас говорит мне чистую правду, и его слова не вызывали у меня никакого протеста. Более того, теперь мне казалось, что я всегда каким-то образом знал, как обстоят дела, и наша беседа — всего лишь внешний толчок, побудивший меня вспомнить об этом знании. Я посмотрел в холодные светлые глаза Джуффина и произнес вслух то, что прочитал на их дне.