Лагерная учительница

Двери в зал были открыты, но в фойе Дворца было многолюдно. Особенно возле буфета, вокруг высоких круглых столов. Роман огляделся. Увидел Андрея Царева, сборщика с конвейера бортовой передачи. Он наливал в стакан «Фанту» молодой полноватой женщине. Стояла она спиной к Роману. Андрей тоже заметил Романа, поднял со стола бутылку пива, показывая Палубину, и кивнул, к своему столу пригласил. Роман отрицательно качнул головой: они едва были знакомы, и вдруг похолодел. За соседним столом была Рая. Она держала надкушенный бутерброд в руке и смеялась, глядя на Володю, мастера. Подруга ее тоже была с ними и тоже смеялась. Володя что-то рассказывал, играл лицом: вскидывал брови, надувал щеки, замирал на мгновение, разведя руки над столом. Рая засмеялась сильнее. Плечи у нее затряслись. Она закашляла. Володя бесцеремонно похлопал ладонью по ее спине между лопаток, потом погладил. Рая не возмутилась, не скинула руку, а Володя, не снимая руки с плеча Раи, взглянул в сторону Романа, узнал его и подмигнул. Палубин круто повернулся и пошел к буфету, чувствуя, что Володя сейчас говорит о нем Рае, и, возможно, сейчас она глядит ему вослед. Спина стала горячей и влажной. В очереди Роман увидел Ивана Егоркина, Галю Лазареву. Обрадовался, направился к ним, но вспомнил, что все деньги отдал Борису, оставил столько, чтобы можно было кое-как дотянуть до получки, и остановился. Даже на мороженое тратиться не хотелось. А если он ничего не возьмет, Иван угощать станет, а при Гале это унизительно. Роман вместе со зрителями двинулся в зал. В двери не удержался, оглянулся, но не смог увидеть Раю в толкотне у столов.

Хмуро пробирался по узкому проходу ряда, задевал колени сидевших, извинялся. Отыскал свое место, сел, думая, что Володя, вероятно, в цехе не шутил, вернее шутил, но что-то есть между ним и Раей. А зачем Володя подмигнул? Издевался? Ну и черт с ними!.. Роман вспомнил о проданном Борису билете на соседнее место и обернулся. На том месте, справа, сидела девушка. Была она несколько полновата. Роман стал украдкой разглядывать ее модное сейчас широкое платье из материала серого цвета с блестками, с широкими рукавами, ее массивные кольца на обеих руках с длинными блестевшими лаком ногтями, браслет-недельку — несколько тускло отсвечивающих серебром при ярком свете колец на запястье левой руки. Вот, значит, для кого Борис старался! Торговка, видать! Палубин отвернулся в другую сторону. И слева сидела девушка, но она была проще: в ситцевом сарафане с розовыми бретельками, завязанными бантиками на плечах, ровный густой поток волос раздваивался возле банта на два рукава. Один падал на грудь, скрывал половину щеки, а другой шевелился, перекатывался по спине, когда девушка поворачивала голову, осматривая зал. Короткая и такая же густая челка дугой выгибалась на лбу. Руку девушка держала на спинке свободного пока кресла впереди себя, и Роман видел, что украшений у нее на пальцах нет, а ногти коротко подстрижены. Девушка эта моложе была, нежней. Рядом с ней сидел парень с «дипломатом» на коленях. Вместе пришли! — предположил с сожалением Роман.

Сцена была левее того места, где сидел Палубин, и во время концерта, глядя на певцов, он все время видел уголком глаза розовый бантик на плече и изредка наблюдал за девушкой. Она смотрела на сцену так, словно там выступали ее братья и она переживает за них.

Солист был красив, строен, мужествен; не суетился, не дергался, не бегал по сцене, как это обычно делают теперь многие певцы. Вспомнились слова Раи, что она балдеет от этого солиста. Роман поставил себя рядом с ним. «Фраер задрипанный!» — подумал он с усмешкой о себе и взглянул на девушку слева, на ее розовые бантики. — Ей солист тоже, видно, нравится! — промелькнуло с неожиданной ревностью.

А к парню с «дипломатом» она никакого отношения не имеет, — решил он.

Объявили антракт. Парень поднялся, взял свой «дипломат» и стал пробираться к выходу из зала. Если бы они были знакомы, то он оставил бы «дипломат» на стуле, отметил Роман. Девушка сидела на месте. Глядела она прямо перед собой, думала о чем-то, чувствовалось, что ей приятно сидеть, думать, ни на чем особенно не сосредоточиваясь. Она отдыхала. Роману вдруг захотелось заговорить с ней, познакомиться. Он заволновался, представив, как повернется к ней, спросит о чем-то, быстро встал со стула и выскочил в фойе по освободившемуся ряду. Прошелся по паркету, обходя гуляющих людей, увидел очередь за мороженым и встал в нее. Он, почему-то волнуясь, перебирал в кармане монеты, отыскивая на ощупь две двадцатикопеечные. За Романом очередь сразу же заняли две девушки.

— Ливень на улице! — проговорила одна из них. — Вымокнем!

— Перестанет семь раз! — взглянула на часы другая.

По широкому стеклу окна хлестали крупные капли дождя и текли потоки воды. Небо временами вспыхивало, озаряло размытые дождем очертания здания райсовета через площадь. Маслено блестели листья деревьев под окном. «Вымокну, если не перестанет!» — с сожалением взглянул Роман на свои новые джинсы.