Лагерная учительница

В красном уголке общежития работал телевизор. Ребята смотрели футбол. Роман прошел мимо, замедлил шаг возле зеркала, удовлетворенно окинул себя взглядом: ладный, подтянутый, и стал взлетать по лестнице пролет за пролетом на свой этаж. Проскочил мимо спускавшегося вниз Бориса.

— Ты куда? — крикнул тот.

— Туда! — радостно указал вверх Роман.

Он толкнул дверь своей комнаты. Заперта. И с досадой вспомнил, что Егоркина нет дома. Он теперь с Галей. Открыл дверь, бухнулся на стул и, оглядывая самодельную полку с книгами, цветные фотографии из журналов на стене чуть выше коврика над своей кроватью, стал улыбаясь вспоминать, как угощал Иру «Фантой», как шел рядом с ней по улице, как сказал на прощание: «Я рад, что тебя встретил!» Это он здорово сказал! Хорошо получилось!

Палубин с радостным возбуждением вскочил со стула и, поглаживая жесткую джинсовую ткань брюк, которые туго обтягивали ноги, подошел к зеркалу. «Хорош!» — радостно подумал он о себе, поправляя тонкий батник, провел рукой по груди и животу, с удовольствием ощущая твердые бугорки мышц, и вспомнил где-то прочитанные слова: «Хорош никогда не был, а молод был!». А я молод и хорош! Роман пригладил пальцем взъерошенную бровь и подмигнул киноактрисе Белохвостиковой на большой фотографии возле зеркала, подмигнул и ахнул. С журнальной страницы на него смотрела Ира. «Фу, ты! Как похожа! Копия!» — выдохнул Роман и засмеялся, снова чувствуя прилив энергии. «Разве можно радоваться, если не с кем поделиться!». Он вспомнил о ребятах в красном уголке, о Борисе, который зачем-то пришел в общежитие, — он теперь тоже у телевизора — запер комнату и побежал вниз. В красном уголке потихоньку, чтобы не привлекать внимания ребят, прошел к Борису и сел рядом.

— Как концерт? — шепотом спросил Борис.

— Блеск!.. А ты разве не был?.. Я там с девахой познакомился, чудо! — Роман смутился несколько, называя Иру девахой, но Борис по-иному не поймет. — Завтра встречаемся! Она в прессовом работает…

Палубин выплеснул все, что распирало, и ему стало вдруг стыдно, будто бы он рассказал об Ире что-то тайное.

«Нашел кому рассказывать!» — подумал горько Роман. — Какое я, оказывается, трепло!

Борис посмотрел на Романа оценивающе, как скульптор на свою почти готовую работу, для полного завершения которой осталось несколько штрихов, и сказал:

— Так… тебе еще нужны туфли человеческие и прическа нормальная!.. Туфли я тебе достану… Вот такие, — выставил он ногу… — «Саламандра». Семьдесят колов!

— Ого!

— Лучшая в мире фирма… Такие в магазине шестьдесят стоят…

— Мне бы что-нибудь попроще… Это же почти получка моя, а жить на что?

— Смотри сам, тебе жить…

IV

Молча и торопливо шли к дому Лазаревой. Галя сильно сжимала пальцами руку Ивана выше локтя и смотрела вперед. Возле двери она неожиданно остановилась, растерянно взглянула на Егоркина, прижалась к его плечу и шепнула, глядя снизу вверх:

— Я боюсь!

Лицо девушки показалось Ивану бледным, осунувшимся, заострившимся. Свет лампочки над входом отражался в ее зрачках и почему-то колебался, как язычок свечи. Большие глаза казались еще больше, заполняли все такое милое до боли в груди лицо. Родинка на бледном подбородке стала темней, ярче. Егоркин прижал к себе девушку, услышал шаги в подъезде и проговорил хрипло:

— Пошли!

И подтолкнул Галю к двери.

Навстречу им вышла женщина с большой овчаркой на поводке. Галя поздоровалась с ней. Егоркин видел ее впервые, но тоже поприветствовал. Возле двери своей квартиры Галя снова остановилась, снова растерянно взглянула на него:

— А что скажем?

— Так и скажем…

Открылась дверь бесшумно, и они услышали голоса актеров, работал телевизор. На кухне было открыто окно, сквозняк вырвал дверь из рук Гали. Захлопнулась она резко, громко. Иван вздрогнул и застыл на мгновение. Галя тоже замерла. Потом она нагнулась, переставила тапки ближе к Ивану. Они в последнее время стали как бы его. Он часто бывал здесь, и все в квартире было для него привычным.

— А как мы начнем? — шепнула Галя, снимая босоножки.

— Прямо так и говори, — так же шепотом ответил Егоркин.

— Почему я? Может, лучше ты?

— Мне неудобно!

— А мне удобно?..

Из комнаты выглянула Наташа и молча стала смотреть на них.

— Исчезни! — сердито шепнула Галя.

Наташа ухмыльнулась и спряталась в комнату, но вместо нее появилась мать и спросила:

— Вы чего?

Вслед за Зинаидой Дмитриевной снова выглянула Наташа и ехидно сказала:

— Не знаешь, что ль, чего? Жениться хотят!

После этих слов показался и Василий Гаврилович с очками в руках и тоже уставился на Галю с Иваном, которые все стояли у порога.

— Наташка угадала, — заговорила Галя. — Мы пришли сказать…

Василий Гаврилович быстро надел очки, а Зинаида Дмитриевна перебила:

— Проходите в комнату…